Украинская «дочка» Nordecon: из 300 работников у нас осталось 40

Изначально разговор должен был пойти по «горячим следам» поездки Прийта Лумана и Юрия Петрика в Киев – они вместе побывали там в сентябре, поскольку Nordecon собирается активно участвовать в восстановлении пострадавших объектов. Но интервью выпало на утро 10 октября, когда Россия бомбила всю территорию Украины – такие дни хорошо показывают, насколько сложно что-то планировать в военное время.

Прийт Луман: У нас прочные связи с Украиной – уже больше 20 лет там работает наша дочерняя компания Eurocon. Поэтому, когда активисты запустили проект Restore Ukraine, для сбора денег на будущее восстановление страны, мы поняли, что можем помочь со строительными работами. Это как раз то, что мы можем сделать.

Луман: Да, мы были с официальным визитом. Еще несколько недель назад в Киеве была нормальная жизнь, как мне показалось. Конечно, видно, что идет война – противотанковые заграждения, защита вокруг важных зданий. Но в остальном город выглядит обычно – к моему удивлению, разрушений не так много. Совсем другое дело Буча и другие города в области.

Юрий Петрик: До сегодняшнего утра (10 октября – ред.) Киев жил в спокойном режиме. Люди немножко отвыкли от бомбежек. Люди вернулись, уже даже снова есть пробки на дорогах. Но сегодняшние утренние новости… буквально сейчас прилетают ракеты. Через два дня я планировал забрать отсюда семью и возвращаться в Киев. Спасибо Nordecon, приютили – здесь уже полгода моя жена с детьми. Собираемся возвращаться, но ситуация сложная, напряженная.

Петрик: Действительно, есть разрушения, разной степени, просто мы не успели осмотреть их все. Киев – большой город. Думаю, что после сегодняшнего дня их количество существенно увеличится.

Луман: Для нас восстановление в Буче – это небольшой проект в плане масштаба работ. Мы в первую очередь хотим помочь. Мы не рассчитываем извлекать какую-то прибыль из этого.

Но есть еще восстановление Житомирской области, помочь с которым Украине обязалось правительство Эстонии. И здесь первый проект – строительство детского сада в Овруче – уже на стадии тендера. Мы хотели бы участвовать в проекте, надеюсь, наша заявка выиграет. Проект детского сада и материалы для него будут изготовлены в Эстонии, а мы могли бы произвести работы по строительству непосредственно на месте.

Но и этот проект не настолько большой, чтобы быть интересным с коммерческой точки зрения. Важнее, что это обеспечило бы работу нашим сотрудникам в Украине. А для Эстонии важно, что государство будет первым, кто начал реальные работы по восстановлению.

Луман: Да. Мы подали заявку именно на бетонные и прочие работы. Но есть еще тендеры на собственно строительство, которые, вероятно, выиграют именно эстонские компании.

Луман: Окончательная цена будет известна по окончании тендера. Но примерно, думаю, три миллиона евро.

Луман: На то, чтобы полностью восстановить все, что было разрушено в Украине, понадобится много лет и много денег. И поскольку Эстония – небольшая страна, ее вклад в восстановление будет скромным. В абсолютном выражении. Хотя в пересчете на душу населения Эстония – одна из первых. Вероятно, с восстановлением помогут ЕС и другие страны Запада.

Луман: Пока невозможно сказать.

Луман: Экономика Украины в тяжелом состоянии, ведь идет полномасштабная война – это неблагоприятный климат для любого бизнеса. Падение ВВП может составить 40% в 2022 году. Возможно, больше. Конечно, все это неблагоприятные условия для бизнеса и инвестиций.

У других компаний похожая ситуация, очень трудная – я говорил с несколькими предпринимателями.

К счастью, у Eurocon есть небольшие проекты в Украине. Сейчас наша задача там – обеспечить работой сотрудников.

Петрик: Говорить о серьезном строительстве сейчас не приходится. В мае все стройки в Киеве у нас стояли, позже понемногу начали оживать – в первую очередь, проекты высокой степени готовности (от 80%), жилые дома. Люди все-таки хотят жить дальше.

Дороги тоже кое-где восстанавливаются, но массового строительства, как было до 24 февраля, нет. Частный бизнес пытается что-то делать. Некоторые рискуют, даже вкладывают деньги в новое строительство – в коммерческую недвижимость, строятся аграрные какие-то комплексы. Мы строим и промышленные объекты, и торговые, и жилые.

Петрик: Нет, сейчас мы некоторые объекты ведем, которые были. Восстанавливаем один из них – в него прилетела ракета. (Как уточнил Nordecon позже, именно под ударами 10 октября объекты Eurocon не пострадали – прим. ред.)

Особенно приятно – и я это всем друзьям, коллегам, партнерам говорю – что Эстония стала первой страной, которая начала реально помогать Украине с восстановлением финансово. Я счастлив и горд тем, что мои друзья и коллеги из Эстонии это делают.

Петрик: В компании до начала «большой войны» было порядка 300 человек – это инженеры и рабочие. Мы вели порядка 5 объектов, в том числе в Восточной Украине – Донецкой и Луганской областях – реконструировали 2 школы. Это финансировал Европейский инвестиционный банк – были сложные тендеры. В мае мы должны были их ввести в эксплуатацию.

Другая школа – на территории, контролируемой нашими войсками, но тоже все работы приостановлены, потому что она находится на линии разграничения.

Также мы проектировали мост во Львове. Должны были строить в этом году. Но проект приостановлен – деньги бюджета идут на военных и поддержание самых бедных слоев населения.

Петрик: Конечно. Те объекты, которые сейчас ведем – это 15% от того, что было. Соответственно из 300 сотрудников осталось 40 человек. Как только работа появляется, стараемся нанимать – люди хотят работать.

Петрик: Много уехали, многие ушли на фронт. Некоторых уже – царство небесное – убили на войне. Как везде. Процентов 10% сотрудников на войне.

Петрик: Есть. Логистика в Украине нарушена и, по некоторым позициям, очень серьезно. Изготовление гипсокартонных изделий, в том числе смеси, находилось на востоке. Сейчас там либо оккупировано, либо разбомблено. Соответственно, некоторые позиции мы завозим из Польши.

Петрик: По некоторым позициям – в два раза. Курс гривны к евро тоже поменялся (гривна упала на 10% относительно евро с 24 февраля – ред.), но это меньше сказалось, чем проблемы с производством и логистикой. Это очень сильно повлияло и на цены, и на сроки.

Луман: Доля Eurocon в выручке всего концерна очень небольшая – 1-2%. Если в целом оборот группы концерна составляет порядка 300 миллионов евро, то оборот нашей украинской компании – 3-5 миллионов евро.

Луман: Да, у нас очень похожие проблемы. После начала войны стройматериалы сильно подорожали. Многие наши поставщики были в России, Беларуси и Украине.

Государство предпочитает не строить в период высоких цен.

Луман: Сложно сказать. У нас вот уже несколько лет много сотрудников из Украины. И, конечно, война принесла проблемы и в эту область. Новые сотрудники не могут приехать. Некоторые сотрудники должны были уехать, чтобы привезти сюда семьи. И часть сотрудников, конечно, получила повестки и отправилась на войну.

Луман: Эта проблема была, есть и, видимо, будет. Но не думаю, что война внесла в нее такой же большой вклад, как в рост цен стройматериалов.

Луман: Мы продолжаем все наши проекты. Хотя в будущем, видимо, дорожные работы будут серьезно сокращаться.

Нам уже пришлось провести сокращение штата. И вот это может быть проблемой в будущем – люди займутся чем-то другим, сменят профессию и когда строительный рынок начнет восстанавливаться, работников будет просто неоткуда взять.

Луман: Не знаю, не хотел бы заниматься прогнозированием.

Луман: Прямо сейчас у нас очень много работы в строительстве. И в планах много проектов. Но прогнозировать очень сложно, поскольку цены серьезно выросли и инвестировать в строительство для частного бизнеса становятся все труднее.

Луман: Для нас, конечно, все проекты важны. Но большая часть выручки приходится на строительство зданий, дороги – это меньшая ее часть.

Луман: Примерно поровну. Например, строительство для вооруженных сил – важный проект, и мы рассчитываем, что по нему бюджетные расходы не будут сокращаться так значительно.

Луман: Интерес к вложениям в строительство все еще есть. Но из-за роста цен решения принимаются медленнее.

Чаще всего мы строим для компаний. Но есть и девелоперские проекты, когда мы строим жилые дома и продаем их. У различных компаний, которые входят в концерн, есть проекты в Таллинне, Тарту и Пярну, и мы видим, что интерес к покупке квартир сохранился. Хотя небольшое падение спроса есть.

Тем не менее, мы запускаем один новый проект в Таллинне и один – в Пярну.

Луман: Цена на электричество у нас теперь фиксированная, так что больше не представляет проблему. В отличие от цен на энергоносители. Вот это большая проблема для строителей. Потому что они влияют на цену большинства стройматериалов, это ресурсоемкий продукт. Кроме того, нужно обогревать саму стройку.

Луман: Часть контрактов на поставку материалов была по фиксированной цене, но что-то подорожало.

И наши цены для клиентов, как правило, зафиксированы. Но сейчас некоторые из них согласились частично покрыть рост себестоимости. Мы ввели систему, по которой цена проставлена в зависимость от реальных затрат. Но с госконтрактами такое не получится, конечно.

Для новых проектов сейчас все закладывают риски в цену.

Луман: Это в русле движения рынка – все акции подешевели.

Луман: Поскольку мы являемся публичной компанией, акции которой торгуются на бирже, то не можем комментировать финансовые результаты до их публикации.

Каково это – вести бизнес там, где идет война? Как удается совмещать сопереживание и необходимость зарабатывать? Вы ведь строите и ремонтируете дома, а многим людям стало негде жить, не возникает желания, чисто эмоционального, пойти и построить все бесплатно?

Луман: Nordecon, как многие другие в Эстонии, направляет деньги на благотворительную помощь Украине.

Петрик: Для нас работа во время войны – новый неприятный опыт, конечно. Хотя за 30-летнюю историю независимости Украины было много потрясений – революции, 2014 год, когда Россия отобрала у нас Крым, было много переселенцев, им тоже было негде жить. Но 24 февраля были совсем другие эмоции. Мужчины хотели защищать Родину и уберечь, может быть увезти за границу, женщин и детей.

Там действительно были очереди.

Петрик: Конечно, что греха таить. 25 февраля я уже пытался увезти семью подальше от Киева. Были огромные пробки, паника, грохотало очень сильно. Но и желание идти сражаться все равно было. Потому что, во-первых, почему мы должны кому-то что-то отдавать?! Во-вторых, не мы ж напали, напали на нас.

Перебороли страх. Те, кого не взяли в армию, мы сами по районам собирались, строили оборонительные баррикады, готовили коктейли Молотова – мы готовились к уличным боям. Потому что 25 февраля в Киеве уже проехала первая вражеская боевая машина. На улицах четырехмиллионного города было пусто.

Когда наши силы начали уже немного освобождать территории от врага, начали появляться люди, которым негде жить. Я возил Прийта сейчас в Бучу. Там разрушено 70% города. Это если говорить о серьезных разрушениях. А окон нет в 90% случаев. Сейчас это очень большая проблема, но им помогает в первую очередь государство.

Мы помогаем на человеческом уровне, не за счет компании – у нас не такие большие доходы, чтобы мы могли себе это позволить. Тем более в Украине другая платежная дисциплина, и нам приходится после сдачи объекта долго ждать оплаты от заказчика. Перед войной как раз то же самое произошло – были долги большие перед нами. Ну потом все вообще встало, мне звонят, говорят, Юр, никак не можем перевести.

И еще я лично обращался к Прийту, например, просил помочь с покупкой тепловизоров. Он организовал все, прислал в Украину – до сих пор ребята пользуются, спасибо, им очень помогло.

В Бородянке у меня сотрудники живут. У них дома оказались разрушены тоже. Мы просто с приятелями поехали, помогли – стройматериалы у нас какие-то оставались, их передали. Волонтеры тоже помогали. Это такое массовое явление. Слава Богу, что оно до сих пор, через полгода, еще остается.

Конечно, помогаем через лично знакомых.

Есть якобы волонтерские службы, которые собранные деньги просто себе оставляют. Слава Богу, что это не массово.

Прийт Луман: Когда будут собраны деньги, мы готовы направить своих специалистов и технику для работ. Конечно, для нас это некоммерческий проект.

Юрий Петрик: В основном проблема Бучи, если не считать полностью разрушенных домов, как я уже говорил – это выбитые окна. Есть еще разрушенные фасады, где-то кровлю повредили.

Петрик: Если оставить помещение в целом еще пригодное, но без окон, на зиму, то это влага – дожди, снег. Если там и был ремонт, то после зимы его уже не будет. Потому что это грибок, плесень…

Поставщики окон очень загружены сейчас. Но мы этот вопрос проработали, если мы соберем деньги, то можно будет оперативно организовать заказ и установку.