OMX Baltic−0,46%269,56
OMX Riga0,18%875,39
OMX Tallinn−0,57%1 722,97
OMX Vilnius−0,24%1 042,44
S&P 5000,53%5 948,71
DOW 301,06%43 870,35
Nasdaq 0,03%18 972,42
FTSE 1000,79%8 149,27
Nikkei 225−0,85%38 026,17
CMC Crypto 2000,00%0,00
USD/EUR0,00%0,95
GBP/EUR0,00%1,2
EUR/RUB0,00%106,09

OMX Baltic−0,46%269,56
OMX Riga0,18%875,39
OMX Tallinn−0,57%1 722,97
OMX Vilnius−0,24%1 042,44
S&P 5000,53%5 948,71
DOW 301,06%43 870,35
Nasdaq 0,03%18 972,42
FTSE 1000,79%8 149,27
Nikkei 225−0,85%38 026,17
CMC Crypto 2000,00%0,00
USD/EUR0,00%0,95
GBP/EUR0,00%1,2
EUR/RUB0,00%106,09

25.02.22, 18:43

Федор Берман: самое плохое сегодня – паниковать

Глава BLRT Grupp Федор Берман рассказал "Деловым ведомостям", как сейчас работают дочерние компании концерна в Украине. Он также предположил, как на деятельности концерна может сказаться охлаждение отношений с Россией и рост цен на энергию и металлы.

Полина Волкова

Федор Берман Foto: Andras Kralla

У вас есть дочерние предприятия в Украине. Какая там обстановка? Все работает в штатном режиме?

У нас там два направления. Одно – Elme Trans Ukraine (входит в состав BLRT Grupp), второе – совместная компания Messer Gaas, которая занимается производством и продажей индустриальных медицинских газов. Elme Trans занимается обслуживанием Elme Messer Gaas, то есть транспортирует газ (Elme Messer Gaas находится в Днепре – ред.).

Компании сейчас вообще работают?

Да, по той информации, что у нас есть, наши структуры работают. Знаю от Игоря (Игорь Берман, член правления Elme Messer Gaas - ред.), что сегодня мы обеспечивали больницы кислородом.

Всеобщая мобилизация на вас как-то влияет?

Мы не знаем. Да, наверное, какие-то люди не смогли выйти на работу. Сложно сказать – все так быстро развивается.

Знаю, что в Украине работают не все организации. Но те, что работают, мы газом обеспечиваем. В первую очередь это больницы.

Обеспечение больниц происходит по требованию властей?

Нет-нет, это не связано с теми событиями, которые там происходят. В Эстонии у нас то же самое – поставляем в больницы кислород.

Всеобщая мобилизация предполагает, что государство может задействовать и транспортную технику.

Да, такое было в 2014 году – тогда у нас забирали машины. Но информации о том, что сейчас для мобилизации забирают автомобили, у меня нет. Нам бы сообщили.

У вас в Таллинне много работников из Украины…

Да, очень много.

Некоторые эстонские компании сообщили, что работники уезжают обратно в Украину.

Пока не знаю ни одного такого случая. Наоборот! Ситуация стрессовая - я думаю, что и у вас стресс, и у меня, и у всех. Наши руководители говорили на эту тему с представителями работников и украинскими подрядчиками – может, им надо дать возможность отдохнуть, подумать? Но нет - они хотят работать. Но конечно, они постоянно держат связь с родными.

Видите ли вы сейчас какие-то возможности для себя? Возможно, наоборот, появится больше работников из Украины?

Мы пока не думали на эту тему.

Мы планомерно, в течение года занимаемся поиском работников не только в Украине, но и в других местах. Конечно, мы заинтересованы в профессиональных людях – это я вам сто раз говорил. Сегодня могу сказать, что потребность не уменьшилась.

В Эстонии происходит небольшая либерализация законодательства, но оно все же намного более регламентировано, чем у наших соседей. Германия и Финляндия значительно упростили наём работников из третьих стран и тем самым усложнили для нас. Там зарплаты выше: понятно, что многие стремятся туда.

На вас сказывается ограничение долларовых транзакций для крупных российских банков?

В долларах практически не работаем.

Какие глобальные последствия вы видите? Много говорят о росте стоимости энергии.

Конечно, это мы видим. Думаю, последствия наступят для нас всех и довольно быстро.

Мы уже видим, что за декабрь, когда ничего не было (военных действий – ред.), рост стоимости электроэнергии в Эстонии у BLRT Grupp составил полмиллиона евро.

Конечно, у нас была специальная программа по снижению энергозатрат, какие-то проекты мы делали вместе с KIK (Центр инвестиций в окружающую среду – ред.), но рост цен очень сильный – и на электричество, и на газ. И нас это касается в первую очередь, поскольку мы крупный потребитель.

Корректируете ли вы свои планы?

Наоборот, планы не корректируем. Мы просто на удивление хорошо сработали прошлый год. Начало этого года сложное по энергозатратам, и, конечно, это ударит по конкурентоспособности. Но те события, которые произошли, мне сейчас даже сложно оценивать, честно скажу.

У нас есть разные направления. Что-то может произойти и в судоремонтном направлении, так как там есть суда из Российской Федерации.

То есть в принципе вы видите, что какие-то заказы из России могут отпасть?

Конечно.

Сейчас говорят о том, что Россия отрезает себя от западного мира.

Ну все же делается для того, чтобы это произошло. А как будет на самом деле, сложно сказать.

Конечно, сегодня сложно. Очень сложно. Потому что много материалов, стальной продукции мы закупали с Украины. Как будет дальше? Форс-мажор – не форс-мажор? Уже подписаны контракты. Думаю, сегодня никто не ответит на эти вопросы.

Какую позицию вы занимаете как руководитель? Выжидаете, пока наступит ясность, чтобы переориентировать планы?

Ну давайте вместе подумаем: какую позицию мы можем занять? Что можем сделать? Конечно, мы не знаем, что будет завтра. Вчера объявили одни санкции, сегодня – другие. Мы все следим за событиями – потому что наших людей и нашего бизнеса это касается напрямую.

Был 2007-й год, 2014-й. Когда я в прошлом году брала интервью у Тийта Вяхи, он сказал, что после встречи Путина и Кальюлайд надеялся на какое-то потепление, но потом понял, что надеяться не на что. У вас нет ощущения, что бизнес-каналы между Россией и Эстонией теперь окончательно закрыты?

Они и не были особо открыты – давайте говорить реально. У нас в России есть порт, но там почти нет реэкспорта – работаем на импорт и экспорт. Ну и порт небольшой по сравнению с Силламяэским. Их это, наверное, в большей степени касается.

Может, Тийт и прав, что были надежды. Но особых надежд все-таки не было. Я не могу сказать, что было потепление, какие-то контакты. С 2014 года все было довольно сдержанно.

И конечно санкции влияли на бизнес – глупо говорить, что это не так. Мы все время следим за санкциями, для нас важно их не нарушать.

Бизнес такая штука – там все переплетается. Например, Литва разорвала отношения с Китаем. Из-за этого у бизнеса (не у нашего) возникли серьезные проблемы с комплектующими. А здесь еще более жесткая позиция. Как будут развиваться события? Давайте подождем. Но для нас то, что происходит в Украине – это серьезнейшая неизвестность.

Для Украины мы крупные инвесторы, работаем по всей стране. Там мы обеспечиваем индустриальными газами и американские, и немецкие компании.

И они сейчас все уйдут оттуда?

Не знаю. Пока никто не уходит. Многие предприятия работают – если они остановятся, мы не будем их обеспечивать. Если они продолжат работать – у нас есть контракты и мы должны их выполнять.

То есть неопределенность большая.

Да, огромнейшая. Не знаю, кто сегодня может сказать что-то конкретное.

Вы так спокойно обо всем этом говорите.

А что мне, паниковать? Самое плохое сегодня – это паниковать. Сегодня надо, наоборот, обдумывать разные варианты решения, потому что это влияет на большое количество людей. Мы и зарплату выплатили внеурочно – еще тогда, когда ничего (военных действий – ред.) не было, но было напряжение, люди нервничали. Руководство компании на Украине приняло такое решение, и мы его поддержали.

Есть ли тревога за Эстонию – не будет ли она следующей?

За Эстонию – нет (смеется). Я такого не представляю. Мы должны относиться ко всему спокойно. Думаю, в Эстонии все будет нормально.