Грамотное использование должностного положения или преступление?

Известно, что правление действует в интересах компании, добросовестно, лояльно, осуществляя свою деятельность, руководствуясь законом: § 34 часть 1, § 55 часть 1, а также § 58 Закона об общей части ГК ЭР и уставом компании. Хозяйственная и экономическая деятельность проводятся наиболее выгодным для компании способом.

Осуществляя обязанности члена правления, лицо заключило сделку по отчуждению объекта недвижимости, где продавцом выступала компания, в которой он являлся членом правления, с покупателем-другой компанией, где он также был собственником и членом правления. Согласно уставу компании продавца, такая сделка должна была заранее быть одобрена советом компании. Сделка прошла согласование с советом, и член правления получил разрешение на отчуждение недвижимос­ти на имя иной, своей компании, что он и осуществил. Формально, членом правления были соблюдены все процедуры по проведению сделки.

Проблема заключается в том, что по прошествии 18 месяцев после сделки он вышел из правления компании продавца. С момента принятия решения об отчуждении и до свое­го выхода из компании член правления за счёт компании продавца инвестировал в развитие продаваемой недвижимости порядка 60 000 евро. Причём до отчуждения объекта в него было инвестировано порядка 40 000 евро и после отчуждения в него было инвестировано порядка 20 000 евро. Возможно ли вкладывать в недвижимость средства компании продавца, если известно, что объект недвижимости продаётся?

Ответ на этот вопрос зависит от нескольких факторов, в том числе и от соглашения, из которых складывалась продажная стоимость. В данном примере, цена была определена по состоянию объекта на момент принятия советом решения о продаже без каких-либо дополнительных оговорок об улучшении её качества. Как же квалифицировать данный факт? Есть ли в его действиях состав винов­ного деяния, или речь идёт о нарушении гражданско-правовых норм?

Те средства, которые были инвес­тированы за счёт продавца в объект недвижимости уже пос­ле его отчуждения, безусловно, являются присвоением в понимании уголовного права и квалифицируются по статье 201 ПК ЭР. Однако большая часть средств инвестировалась в недвижимость, которая ещё находилась в собственности продавца. Таким образом, такие дейст­вия нельзя назвать присвоением, поскольку компания инвестировала в свой же объект недвижимости.

Можно ли что-то сделать с теми суммами, которые были инвес­тированы до момента отчуждения? 

Хотя такие действия и нельзя назвать присвоением, правление обязано вести деятельность компании наиболее рациональным способом и воздерживаться от нанесения ущербов (решение гражданской коллегии Госсуда от 11 мая 2005 г. 3-2-1-41-05, p 31 и 3-1-1-61-09, p 16.2.)

Инвестируя в объект недвижимости порядка 40 000 евро уже пос­ле того, как стало известно о решении совета по отчуждению недвижимос­ти, член правления действовал в своих собственных интересах, а в отношении компании продавца действовал экономически нецелесообразно. Действительно, если сам объект недвижимости и требовал каких-то вложений для того, чтобы не потерять заявленных свойств и качеств, такие вложения должны были иметь рациональный характер, направленный на поддержание его сохраннос­ти, но не на увеличение его экономической привлекательности. Такие действия правления нужно квалифицировать согласно статье 2172, которая предусматривает ответственность за злоупотребление доверием. 

В соответствии со статьёй 2172 незаконное пользование вытекающим из закона или сделки правом распоряжения имуществом другого лица или правом принятия обязательства на имя другого лица, либо нарушение обязанности следования имущественным интересам другого лица, если это повлекло причинение крупного имущественного вреда и если отсутствует состав виновного деяния, установленного статьёй? 201 настоящего Кодекса, наказываются денежным взысканием или тюремным заключением на срок до пяти лет. Те же деяния, совершённые юридическим лицом, наказываются денежным взысканием. Крупным размером ущерба понимается сумма, равная или превышающая 40 000 евро. Начиная с 400 000 евро, ущерб является особо крупным. Таким образом, действия конкретного человека, который исполнял обязанности члена правления компании продавца, квалифицируются и по статье присвоение в той части, которой он организовал инвестирование средств в объект недвижимости уже после его отчуждения на иную свою компанию, так и по статье 2172 - злоупотребление доверием, поскольку данные действия носили явно нецелесообразный характер для деятельности компании продавца.

В другом уголовном деле член правления недоходного предприя­тия (MTU) продал недвижимость, принадлежащую предприятию, другой, подконтрольной себе, фирме. Он сделал это, несмотря на то, что ранее правление решило продать недвижимость совсем иному покупателю. Стоимость недвижимости по новой сделке была выше, чем в ранее намеченной сделке, но деньги должны быть оплачены в течение года после сделки. Никаких гарантий продавец не потребовал. По новой сделке нотариальная оплата должна быть оплачена пополам, несмотря на то, что по ранее намеченной сделке нотариальную оплату должен был платить покупатель.

Покупную цену по сделке покупатель не оплатил и через год, недоходное предприятие восстановило право собственности на этот объект недвижимости через суд, отступив от договора продажи. Проблема в том, что стоимость объекта за время сделки и споров существенно уменьшилась, что явилось для продавца ущербом. По мнению потерпевшего MTU, он понёс расходы и в виде недополученной прибыли, поскольку отсутствовала возможность инвестирования неполученной оплаты. Как уездный, так и окружной суд оправдали бывшего члена правления, найдя, что отсутствует крупный размер ущерба. Нижестоящие суды посчитали, что снижение стоимости объекта находится вне сферы влияния члена правления. Он не мог прогнозировать такого падения цены и соответственно не мог иметь умысла на причинения вреда предприятию.

Однако Государственный суд нашёл, что при оценке ущерба в уголовных делах необходимо исходить из принципа сальдо, то есть оценивать стоимость имущества потерпевшего до и непосредственно после сделки. Последующие события, которые могут изменить размер ущерба или повлиять на размер ущерба, в контексте уголовного права не принимаются во внимание. Например, заключив сделку с лицом, обязанность оплаты которого возникает через год, необходимо оценить, насколько реально получить эти деньги от покупателя. Если покупатель действительно имеет какие-то активы и предпосылки для оплаты, то право требования реально для продавца. Например, право требования можно передать в инкассо-фирму, и такая передача, естественно, не безвозмездна.

То есть права также являются имуществом и имеют стоимость. Если же отчуждение недвижимос­ти осуществлено лицу, которое с большой долей вероятности не сможет оплатить покупную стоимость, и в совокупности оценки можно сделать вывод о некой авантюре, то такую сделку можно будет считать сделкой, наносящей ущерб продавцу.

В части недополученной прибыли Государственный суд посчитал, что в расчёт ущерба может браться только реальные проекты и реально неосуществлённые инвестиции, которые можно доказать, а не гипотетические выводы.

Исходя из этого, необходимо оценить, имело ли возможность оплаты предприятие, которое должно было оплатить деньги через год? Из совокупности всех обстоятельств суд пришёл к выводу, что такой возможности реально не было, и приобретённое право получения оплаты было практически нулевым. Поэтому член правление злоупотребил своим положением и совершил преступление в понимании статьи 2172 ЭР.

Autor: Владимир Садеков адвокатское бюро Sadekov