«Китайских брендов теперь полно, некоторые выглядят неплохо». Как санкции повлияли на простых россиян

«Деловые ведомости» расспросили у жителей России, как санкции повлияли на их повседневную жизнь.

К столкновению с реальностью военного времени россиян подготовил ковид, считает Полина из Петербурга, работающая в частной образовательной организации. Уже во время пандемии ее финансовое положение ухудшилось, а возможность путешествовать по привычным европейским направлениям исчезла. «Никогда бы не подумала, что указатель "ХЕЛЬСИНКИ 329 КМ" будет вызывать у меня такую горькую нежность», – говорит она.

Полина отмечает, что уход из России иностранных компаний повлиял и на потребление, и на рынок труда в Петербурге. «Летом первого военного года я потеряла работу в Эрмитаже и с тех пор так и не нашла ничего постоянно-офисного. Абсолютное большинство приличных иностранных компаний ожидаемо ушли с рынка, а в тех, что не ушли, настолько сменился менеджмент, что работать в них и не хочется», – говорит она.

Среди недоступных теперь товаров оказались многие привычные марки. «Исчезла почти вся косметика, которой я пользуюсь – Сlinique, NYX, YSL, Сlarins. Мне могут возразить, мол, не обязательно красить глаза французской тушью и ездить на итальянских машинах. Но я живу один раз и не понимаю, почему я должна приносить свой мещанский комфорт в жертву геополитическим фантазиям сумасшедшего», – говорит Полина. Про итальянские авто она упоминает не случайно, т.к. владеет мотороллером Vespa, ремонтировать который теперь трудно.

«У меня, к большому счастью, есть подруга с турецкой карточкой, поэтому в этом году я, например, делала такой кульбит: заказывала детали в Германии, оплачивала турецкой картой, доставили их какому-то другу другой подруги в Эстонию, а он мне их оттуда привез с оказией», – рассказывает она. На фоне снизившейся доступности западных марок и запчастей к ним жители города массово пересаживаются на китайские машины, свидетельствует Полина. Среди популярных теперь марок – Geely, Jac и Exceed.

«Тяжелее всего с кормом для котов – им не объяснишь, почему они вынуждены перейти с суперпремиума на "вроде не Kitekat"», – отмечает собеседница ДВ.

Петербургский предприниматель Артем, работающий в сегменте общепита, говорит, что на его работе серьезно сказались волны миграции, вызванные сперва началом войны, а затем мобилизацией. По словам ресторатора, осенью 2022 года уехали многие его сотрудники. «До сих пор все рестораторы отмечают невероятный кризис кадров. Многие молодые ребята, работавшие в ресторанной индустрии, уехали, и это большая проблема», – говорит он. При этом недостатка спроса он не фиксирует: по словам бизнесмена, полностью исчезли туристы из Европы, зато увеличился поток гостей из Москвы.

«Если искать хоть какие-то плюсы в этой жуткой, трагической ситуации, то это развитие локального производства. Началось это еще много лет назад, когда многие продукты стали санкционными, – отмечает Артем. – Теперь местное производство уже не только молока, мяса, но и в целом все обслуживающее индустрию питания, очень развивается». По его словам, аналогичные процессы происходят и в легкой промышленности, где местные производители получают сейчас большие инвестиции, замещая западные компании.

Успехи импортозамещения отмечает и другая предпринимательница из Петербурга, Анастасия, увлекающаяся модой и стилем. По ее словам, с уходом западных марок, российские бренды сильно прибавили в качестве, стали занимать ниши, в которых прежде доминировали H&M, COS, Uniqlo, ZARA.

«Теперь ты идешь в ту же Gloria Jeans, Befree, Lime не потому, что тебе больше некуда, а потому что они стали делать реально классный продукт», – говорит она. Анастасия упоминает, что некоторые массовые марки, в том числе Befree, теперь выпускают коллаборации с молодыми российскими художниками и культурными институциями вроде Третьяковской галереи.

«Я пристально слежу за рынком, но что в России удастся создать собственный востребованный масс-маркет, не ожидала… Это вещи, которые я сама хочу покупать и носить, и которые появились у меня в гардеробе», – признает петербурженка. При этом она говорит, что развитие российских марок не привело к снижению цен, хотя покупать, к примеру, Gloria Jeans все же дешевле, чем заказывать H&M через реселлеров и параллельный импорт.

По словам Анастасии, значительная часть одежды по-прежнему отшивается в Китае, но есть и компании, взявшие курс на реальную локализацию производства. «Владельцы бренда базовой одежды "О, май" еще в 2021 году, до всех событий, заморочились, поехали в маленький городок в центральной России и за почти год методом проб и ошибок от тамошней текстильной фабрики получили очень достойное качество полотна, которое теперь используют… Местная текстильная промышленность имеет хорошие мощности, которые снова загружаются», – делится она наблюдениями. В то же время Анастасия упоминает, что многие производители испытывают трудности с материалами и комплектующими.

Журналист Елена живет в Саратове, почти в тысяче километров от Москвы. По ее словам, это важное обстоятельство в плане санкционного давления. «С одной стороны, да, я его ощущаю. Целая группа товаров теперь мне недоступна. Но и до санкций многие бренды не были представлены в моем небольшом городе», – говорит она.

Из ее бытового списка ей сейчас не хватает уходовой косметики Lush, одежды Uniqlo и H&M, товаров для дома IKEA, завтраков Nesquik, французских сыров, настоящей колы.

«Но колу почти сразу начали возить из соседнего Казахстана, правда, она стала дороже», – добавляет Елена, по словам которой, многие маркетплейсы предлагают доставку исчезнувших брендов. «Например, интернет-магазин Lamoda возит бренд Uniqlo. Или можно поискать на платформе частных объявлений Avito. Я уже нашла там продавцов, которые возят косметику Lush на заказ из Великобритании», – замечает она.

Часть брендов, по ее словам, ушли только формально. Такие, как McDonalds, одежда Sinsay, Reserved, Bershka. «В торговых центрах эти магазины и кафе находятся на тех же местах, только называются теперь "Re", "Син" – у них даже упаковочные пакеты остались с прежними логотипами», – констатирует Елена.

С некоторыми брендами, по ее словам, произошли более серьезные метаморфозы. «Косметика Lush теперь называется Oomph. Кроме названия, в ней поменялись еще составы и ароматы. Но так, чтобы постоянные клиенты их узнали. Так же с McDonalds: если привык покупать "Биг мак", просто спрашиваешь у продавца "Вкусно и точка" – а "Биг мак" теперь как называется? И получаешь тот же "Биг мак" (на вкус не отличить) с названием "Биг хит"», – рассказывает она.

По ее словам, все это немного давит психологически, но есть даже какой-то азарт преодоления суровых времен. «Как квест – найти, достать, стать единственным обладателем, когда у других нет. Помню так же было в моем советском детстве, т.е. ничего нового», – говорит Елена.

Самой невосполнимой потерей она называет уход ряда западных фармацевтических компаний. «Мой муж, фармацевт, потерял работу, вакансий по его профилю теперь почти нет. Российским фармацевтическим заводам стало не с кем конкурировать, и они сократили штаты», – говорит она.

Не хватает ей и платформы Booking.com, поскольку все российские сайты-аналоги устроены хуже и не вызывают доверия. В остальном же, по ее словам, самой большой проблемой на бытовом уровне является серьезный рост цен. «По ощущениям, продуктовая корзина за два года того, чего нам тут нельзя называть, подорожала на 30-40%», – говорит Елена.

В первые месяцы войны ей хотелось, чтобы полки магазинов тотально опустели. «Чтобы людей что-то остановило… Тогда знакомый сказал мне: "Не заблуждайся. Эти люди, до которых ты хочешь достучаться, – у них очень низкие потребности. Они не бывали за границей, не пробовали французский сыр и им все равно, какое белье покупать"». По ее наблюдениям, так и вышло: «Все эти санкции – для среднего класса. Те, кто ниже, в этом не нуждаются. Те, кто выше, продолжают жить, как раньше, за счет высоких доходов».

«Для меня самое чувствительное – что ушла IKEA. Для детей – что McDonalds закрылся, – рассказывает Анна, работающая преподавателем в Петербурге. – Закрылась Prisma, от этого страдают те, кто привык к финским продуктам. В принципе ассортимент продукции в магазинах постоянно сужается, но медленно, а вот цены растут скачками. Nutella за последнюю неделю подорожала на 15%».

«Народ экономит, не ездит в отпуск, отказывается от импортных товаров в пользу местных или произведенных в странах бывшего СССР – узбекского и белорусского трикотажа и т.п., – констатирует она. – На самом деле, все не так уж и плохо. Если раньше ассортимент продуктов был огромный, то теперь он просто большой».

По ее словам, нельзя сказать, что после введения санкций качество жизни резко упало. «Кафе и рестораны готовят так же вкусно, в булочных полно выпечки, много фермерских лавок. Если есть деньги, то жизнь вполне себе остается на приличном уровне», – говорит она. С одним уточнением: если не болеть, конечно, поскольку многих лекарств просто не стало.

Житель Москвы Алексей работает менеджером в финансовой сфере. По его словам, в продовольственной сфере изменения ощущаются мало. «Разве что по алкоголю: тут либо исчезли, либо совсем пропали многие общеизвестные бренды, на их место пришли неизвестные. Особенно это заметно по импортному пиву – марки, которые были представлены из числа тех, что можно найти в любом европейском магазине, исчезли совсем, вместо них появились такие, названия которых никто никогда не слышал. При этом порядок цен остался прежним, особого подорожания не наблюдается», – говорит он. Правда, по его словам, импортного пива и раньше здесь продавалось не очень много, большая часть была отечественного производства, лицензионного, и по вкусу весьма отличалась от того, что под такими же названиями продавалось за границей.

Любопытная картина, по словам Алексея, наблюдается с Coca-Cola – поскольку она производила свою продукцию, продаваемую в России, на местных заводах, ее выпуск продолжился с минимальными изменениями, и теперь она продается под другими названиями. «Одновременно некоторые супермаркеты (не все) продают и настоящую, из параллельного импорта, произведенную в Средней Азии – эта стоит в полтора-два раза дороже местной», – говорит Алексей.

Что касается одежды, обуви и спортивных товаров, по его словам, практически все иностранные магазины ушли совсем. «Крупные просто закрылись, а мелкие специализированные (специализировавшиеся на конкретном бренде – Reebok, Adidas, Crocs) сменили название и продолжили продавать практически то же самое. Причем эта переориентация произошла очень быстро. И, похоже, тут параллельный импорт развернулся вовсю, ассортимент зачастую не уменьшился, – замечает Алексей. – Цены, естественно, выросли. Впрочем, и курс рубля снизился, так что, наверное, выросли они адекватно».

Наиболее чувствительные изменения, по его словам, произошли на рынке автомобилей и запчастей. «Здесь все подорожало в разы, совершенно несопоставимо с изменениями курса. Причем не постепенно, а практически сразу. Видимо, здесь наладить параллельный импорт оказалось сложнее, – рассуждает Алексей. – Понятно, что автомобили крупных западных производителей, которые ушли с рынка, должны были подорожать, но почему при этом примерно на столько же подорожали корейские и даже отечественные, непонятно».

В результате большинство из его окружения пока что даже не задумывается о смене автомобиля, а те, кто все же решаются, покупают в основном китайские.

Что касается магазинов, особенно больших универсальных, строительных, хозяйственных, то их ассортимент, по словам Алексея, заметно скудеет, и чем дальше, тем больше это ощущается. «Причем, похоже, причина не только в усложнении логистики, связанном с параллельным импортом, но и с изменением покупательной способности массового покупателя. Что неудивительно: цены почти на все выросли (а на что-то выросли весьма существенно), а доходы большинства из моего окружения в лучшем случае остались прежними, у многих они упали», – говорит он.

«В моей жизни не поменялось ничего. Все западные товары, что продавались раньше, продаются и сейчас – только под российской торговой маркой. Вот и все», – говорит жительница промышленного города Дзержинск Нижегородской области Наталья.

Наталья отдает предпочтение западному автопрому и ездит на старом Nissan Almera, менять его она не собирается, с авторемонтом, по ее словам, тоже проблем не возникает. «Запчасти доступны, в сервисах все заказывают и привозят. Сказать, что какие-то детали пропали, я не могу. Я вообще не особо заметила эти санкции», – признается она.

«В самом начале войны те, для кого это было важно, пытались скупить какие-то западные товары впрок: гигиена, бытовая химия, лекарства, то, к чему все привыкли. У меня самой остались запасы с того времени. Так вот, в итоге все сейчас продается», – рассказывает репетитор английского языка из Москвы Наталья.

По ее словам, инфляция заметна, но все же цены подскочили не в разы. Во время недавней поездки в Литву Наталье показалось, что цены там выросли сильнее, а выбор в магазинах беднее. «Но "у нас" – это Москва, а не вся Россия», – подчеркивает она.

По ее словам, в российской столице заметно исчезновение фирменных брендовых магазинов. При этом заказать в сети продававшиеся в них товары по-прежнему можно, нужно только внимательно проверять, настоящий перед тобой бренд или подделка, либо стилизация. «Вот, например, ушла IKEA. Но все фабрики, которые шили для нее постельное белье, продают свои товары через OZON и Wildberries (российские интернет-маркетплейсы – прим. ред.). Не знаю, насколько это "то же самое", но это очень хорошие товары», – рассказывает Наталья. Действительно, в российских интернет-магазинах доступно множество товаров с пометками «по стандартам IKEA», «аналог IKEA» и даже IDEA – под последней маркой продаются минималистичные пластиковые системы хранения.

«Повседневность с начала войны изменилась очень мало. И это то, что меня поражает больше всего: каким образом страна ухитряется вести эту блядскую войну и такое творит, а при этом не то что ничего не меняется, а хуже – как будто еще больше расцветает и благоухает», – делится ощущениями москвичка.