Самое дорогое здание Эстонии: как инвестиция русского купца стала подозрительным «даром» эпохи Пятса

Своим появлением дворец и парк в Тойла были обязаны предпринимательскому клану Елисеевых. Еще с первой половины XIX века знаменитая русская семья копила капитал – зарабатывали они в основном на продаже в России иностранных вин. Со временем ассортимент расширялся, в него добавились деликатесы, экзотические фрукты, «колониальные товары» (вроде редких специй, какао, кофе и табака).

К концу XIX века торговый дом «Братья Елисеевы» создал в империи сеть магазинов, ассортимент которых удовлетворял самому взыскательному вкусу, а охват сети поставщиков вполне соответствовал масштабам современных транснациональных корпораций. Цены в заведениях Елисеевых варьировались от демократичных до заоблачных. Качество товаров поддерживалось на самом высоком уровне благодаря постоянным проверкам: наличие единственной подгнившей ягодки в целой кисти винограда считалось позором для заведения.

«Горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными, пудовыми кистями висят тропические бананы; перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства – жители неведомых океанских глубин, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте», – вспоминал лучшие годы Елисеевских магазинов москвич Владимир Гиляровский.

Заработанные на торговле деньги Елисеевы вкладывали в том числе в недвижимость. Купцы прозорливо обзавелись доходными (то есть арендными) домами не только в Москве и Петербурге, но и в Париже, имениями и конными заводами в России, Украине, Беларуси и Италии.

Наивысшего расцвета фирма достигла в конце XIX века под руководством Григория Григорьевича Елисеева. И именно он приобрел для семьи еще одну усадьбу – Пюхайыэ на высоком берегу Финского залива, в Везенбергском уезде Эстляндской губернии. В 1897 году купец, очарованный красотой эстонской природы, заказал своему «придворному архитектору» – Гавриилу Барановскому – выстроить на берегу Балтики дворец на манер вилл Средиземноморья. Тот же Барановский, кстати, через несколько лет станет автором самого знаменитого «Елисеевского магазина» на Невском проспекте в Петербурге.

Дворец, достроенный к 1899 году, состоял из 57 комнат и был увенчан обзорной башней с бельведером. К дворцу примыкали сад, зимний сад, террасы, спускающиеся к реке, православная церковь, причал, манеж и конюшня. Вокруг дворца, который вскоре стали именовать «Замком Ору», был разбит пейзажный парк с павильонами общей площадью около 100 га. Стоимость имения оценивалось в 5 млн золотых рублей, то есть порядка 75 млн евро (при этом уровень цен в тогдашней Эстонии был ниже на порядок).

В 1902 году газета Postimees писала: «Строительство этого дворца стало важным событием в экономической жизни Вирумаа последних лет. Везде ходят слухи: крайне богатый российский капиталист Елисеев строит в “Ору” дворец, равного которому нет в Эстонии. Строительство имения длится годами, и сотни рабочих получают за это высокую плату. Мызники злятся на Елисеева: их дворцы считались красивыми, но теперь Елисеев строит себе еще более великолепный. Кроме того, помещики были недовольны тем, что Елисеев своей строительной деятельностью поднял цены на работу, и нанять работников стало сложнее».

Всего к 1905 году Григорию Елисееву в Эстонии принадлежало уже 588 га земли. Он входил в ТОП 100 крупнейших земельных собственников и имел даже право избираться от региона в Государственную думу.

После того, как в 1917 году в России к власти пришли большевики, торговая империя Елисеевых стала рушиться как карточный домик. В 1918 году дома и магазины Григория Григорьевича и его семьи были объявлены «народным достоянием». Сам купец, уже получивший, впрочем, от Николая II потомственное дворянство, бежал с семьей сначала в Крым, затем в Константинополь и, наконец, осел во Франции, где часть семейных активов осталась нетронутой.

Эстонская республика тоже оказалась к Елисееву благосклонна. Когда правительство в 1919 году провело земельную реформу – отобрав земли имений у помещиков в пользу фермеров – и поставив на грань разорения помещиков из числа балтийских немцев, Елисеева национализация коснулась в гораздо меньшей степени. Дело в том, что большая часть его земли, в том числе и парк вокруг замка, числилась не дворянской мызой, а просто очень большим наделом крестьянской земли. Так Елисеев, чьи предки когда-то были крепостными графов Шереметевых, оказался в более выгодном положении по сравнению с местными старинными рыцарскими родами. Правда, сам Елисеев пользоваться замком Ору перестал, купив себе новое имение во Франции. В 1920 году замок даже был ограблен – пара преступников вынесла из него ценную мебель, но, впрочем, была вскоре схвачена.

Министерство сельской жизни предлагало правительству использовать опустевший дворец под дом творчества для художников, скульпторов, музыкантов и писателей.

«Тойла – самый красивый курорт на северном побережье, потому что берег здесь самый высокий. Его даже сравнивали с Крымом. Неудивительно, что Тойла привлекала художников и писателей как из ближних, так и из дальних краев. Здесь уже давно живет Игорь Северянин, когда-то здесь жил и Сологуб. Среди эстонских писателей здесь отдыхали Гайлит, Туглас и Виснапуу, а этим летом – Адсон и Ундер», – писала газета Kaja летом 1925 года.

Однако вместо самого замка творческим людям Эстонии пришлось довольствоваться дачами вокруг. Причина этого заключалась, судя по всему, именно в заоблачной стоимости имения, та же газета именовала его «самым дорогим довоенным зданием Эстонии».

К началу 1930-х годов без хозяйского присмотра замок сильно обветшал, но все еще поражал масштабом и изяществом на фоне прочих скромных дач Тойла. Получивший французское гражданство Григорий Елисеев был готов продать свою балтийскую резиденцию, но не частному лицу, а только государству, у которого средств на такую покупку, конечно, не было.

«Ты прогуливаешься по обширным аллеям замка, где теперь пасется скот, и представляешь себе, какой жизнью здесь могли жить двадцать лет назад. Вдоль дорог ты найдешь каменные скамьи, которые уже покрыты мхом. От замка к морю извивается река, через которую перекинуты два каменных моста. На берегах реки сейчас косят сено. С холмов над рекой открывается захватывающий вид на замок. Жалко, если Оруский замок с годами неизбежно разрушится, а его окрестности зарастут. У нас должно быть какое-то учреждение, которое возьмет замок под свою опеку. Когда-то ходили разговоры о том, чтобы превратить Оруский замок в летнюю резиденцию главы государства, но эти планы так и не были реализованы», – писала газета Vaba Maa в августе 1934 года, не догадываясь, что слухи вскоре станут реальностью.

За пару месяцев до того, в феврале-марте того же 1934 года управление государством целиком взяли в свои руки государственный старейшина Константин Пятс и его приближенные. Хотя Пятсу удалось сдержать рвавшиеся к власти ультраправые партии и ветеранские организации, демократические права жителей Эстонии были ограничены. Многие политические силы попали под запрет, демократический Рийгикогу был отправлен в бессрочный отпуск, были запрещены рабочие забастовки и политические демонстрации, а в прессе введена цензура.

Началась «эпоха молчания», и именно на таком фоне замок Ору достался наконец государству. В конце февраля - начале марта 1935 года газеты запестрели радостными пресс-релизами правительственной канцелярии о том, что замок Ору отныне принадлежит республике. Обстоятельства выкупа выглядели крайне подозрительно. Согласно официальному сообщению, эстонские промышленники (их имена не назывались) собрали целевой подарок в размере 100 000 крон на приобретение новой резиденции для главы государства. Кроме самой щедрости предпринимателей, вызывает серьезные вопросы и сумма.

В переводе на современные деньги бывшее имение Елисеева обошлось государству менее чем в миллион евро, в десятки раз меньше своей прежней оценочной стоимости. Даже с учетом износа зданий и сокращения территории усадьбы после реформы 1919 года, цена выглядит откровенно заниженной. Ведь в результате дарения республика получила во владение аж три свободных от долгов прежних елисеевских имения – Ору, Тойла и Ныйаметса. Вместе с недвижимостью передано было и все убранство замка, в том числе дорогая мебель и предметы интерьера, вывезенные когда-то из Петрограда, коллекция живописи. Отдельно упоминалось хранившееся в замке монументальное полотно известного русского живописца начала ХХ века Константина Маковского.

В Тойла и Ору начались стремительная реконструкция и модернизация. Часть интерьеров замка была по желанию Константина Пятса обновлена по проекту Олева Сийнмаа в эстонском национальном стиле. Православная церковь в парке была разобрана, а ее убранство отправлено в новый храм в шахтерском городке Кохтла-Ярве, где елисеевские иконы можно увидеть и по сей день.

Журналист Тармо Вахтер в своей книге об эпохе Константина Пятса упоминает, что в середине 1930-х слишком вольное обсуждение рабочими стоимости дворцового ремонта в Ору, куда готовился въехать глава государства, становилось причиной для вызова в политическую полицию. А президент Финляндии Пер Эвинд Свинхувуд, навестив дворец в 1936 году, якобы сказал: «У нас на такой не дадут денег».

Парк и дворец президента охранялись несколькими ротами конных и пеших военных. На побережье был устроен «президентский порт», а на вокзале в Йыхви – особый зал для приема главы государства и его гостей. При этом часть парка при замке Ору была открыта для публики, а в саму резиденцию можно было попасть на экскурсию по согласованию с дворцовым комендантом.

Очередное разорение президентского замка началось вскоре после оккупации Советским Союзом. Ценные вещи из резиденции стали вывозить в Россию. Но по-настоящему разрушительным для имения стало советско-германское противостояние на эстонской земле. В 1941 году Красная армия при отступлении подожгла дворец, чтобы он не достался врагу. Но крепко выстроенный Барановским замок был тогда лишь поврежден, но не уничтожен. Окончательно имение Пятса и Елисеева сгинуло уже в 1944-м. Теперь уже Вермахт, использовавший Ору под оружейные склады, при отступлении подорвал постройку. Единственный уцелевший служебный корпус в 1946 году был восстановлен вернувшимися советскими войсками в качестве дома отдыха на сто человек.

Парк, тоже сильно пострадавший во время войны, был перепоручен местному лесничеству и в результате еще сильнее одичал. Большая часть павильонов исчезла, а из 270 видов растений, украшавших прежде имение, выжили только 200. По данным местного краеведа Мярта Мытусте, в 1989 году вместо 100 сотрудников, заботившихся о парке при Елисеевых, и 60 – во времена Пятса, к концу советской эпохи в Тойла-Ору остались лишь 8 садовников.

Восстановлен и отреставрирован парк был уже после восстановления независимости, сегодня он считается одной из главных достопримечательностей Северо-Восточной Эстонии. Кроме террасы дворца, приведены в порядок бывший розарий, двое замковых ворот, павильон-грот, в упрощенном виде воссоздан «кофейный домик» на берегу, в котором любил завтракать Константин Пятс. В волостной управе Тойла не раз заходила речь и о воссоздании самого дворца или хотя бы его наружного внешнего вида. Однако из-за потенциальной высокой стоимости работ дальше обсуждения идея так и не продвинулась.

Единственный шанс посмотреть на замок Ору своими глазами сегодня – виртуальный тур тартуской фирмы «BlueRay». С 2020 года при содействии RMK и волости Тойла этот стартап организует в парке экскурсии в VR-очках, благодаря которым гости парка могут взглянуть на воссозданный с помощью компьютерной графики облик дворца и столовой президента Пятса образца 1938 года. Впрочем, виртуальный тур показывает лишь бледную тень прежнего символа эстонской роскоши.