«Капиталист поневоле» хочет вывести завод из Йыхви в европейский ТОП 5

Игорь Тюрин говорит, что он, видимо, последний в Эстонии «красный директор» – еще в 1989 году он начал руководить заводом аудиоколонок в Йыхви, который теперь ему принадлежит. Он вспоминает, как когда-то его направили в таллиннский Университет марксизма-ленинизма, где он окончил кафедру экономики капитализма.

Вскоре экономическая ситуация кардинально изменилась, Тюрину пришлось стать, как он говорит, «капиталистом поневоле», но к этому он оказался уже теоретически подготовленным.

Audes в Йыхви ведет свою историю от Таллиннского радио-электротехнического завода, созданного еще в 1935 году. В 1959 году у него появился филиал в Кохтла-Ярве (Йыхви тогда не был отдельным городом). Возврат к рыночной экономике таллиннский завод не пережил, а йыхвиский филиал уцелел и даже выкупил торговую марку RET.

Игорь Тюрин рассказывает, что в первые годы руководства заводом он потерял всех покупателей, рабочие полгода не получали денег, зарплату платили чистящим порошком и бройлерами. Этот болезненный опыт директор учитывает до сих пор: Audes производит не только аудиоколонки, но корпуса акустических систем для других брендов, промышленные трансформаторы и кондиционеры тока.

«Если в одном направлении яма, другое – наверху. И по совокупности денег хватает, чтобы перебалансировать финансы завода и держаться на плаву. У стула лучше иметь три ножки, чем одну. А на четырех он уже будет шататься», – говорит директор.

Сейчас производство трансформаторов как раз упало, этот цех работает несколько дней в неделю, но персонал не сокращают, работники получают минимальную зарплату. Тюрин верит, что крупные заказы снова появятся, и тогда можно будет быстро загрузить производство или даже удвоить выпуск трансформаторов, открыв вторую смену.

«Если говорить про геополитику, глобальную политику, мы наблюдаем конфликты между Европой, Америкой, Азией, Россией. Мир неизбежно будет разваливаться на экономические зоны, и в этом случае Европе уже не сильно по пути с Китаем. Поэтому про те заказы на трансформаторы, которые сейчас массово делаются в Китае, в Индии, в какой-то момент времени Европа скажет: нет, мы должны это делать на своей земле, – рассуждает он. – Кто способен выполнять эти заказы? Это тоже часть нашей миссии – сохранить для европейской промышленности этот потенциал».

Производство кондиционеров тока появилось на заводе, когда Эстония стала переходить на возобновляемые источники энергии. Эти приборы производства Audes стоят от 1,5 до 12 тысяч евро, но некоторые аудиофилы готовы выложить такие деньги. Свои аудиосистемы они включают в розетку не напрямую, а через кондиционер, который приводит в порядок характеристики тока, объясняет Игорь Тюрин:

«С электростанций шел электрический ток с частотой 50 герц чистого синуса, – объясняет Игорь Тюрин. – Потом мы стали увлекаться зеленой энергией, монтировать солнечные панели, ветрогенераторы. Все они вырабатывают постоянный ток, который затем преобразуется в переменный с помощью мощных электрических шкафов. При этом они дают в сеть большое количество высокочастотных импульсов, которые “пачкают” сеть. Если раньше на осциллографе мы видели чистый синус, то теперь он – как пила. И эти помехи от современных зеленых источников энергии оказались слышимы».

«Поэтому чем больше зеленой энергии, тем больше у нас бизнес», – неожиданно заключает Игорь Тюрин.

Главная продукция Audes – корпуса для аудиоколонок, которые завод выпускает на субподряде для мировых производителей. Для каких – коммерческая тайна, и даже фотографировать эту продукцию Тюрин запрещает. Производство во многом напоминает мебельное, но в нем используются более плотные и дорогие композиты вместо ДСП и станки с ЧПУ.

Люксовые колонки собственной разработки под собственным брендом отошли на второе место, но и для них по-прежнему находятся свои покупатели. Причем Тюрин затрудняется вспомнить, когда в последний раз продавал эти колонки в Эстонии. В одной из комнат офиса – выставка собственной продукции. Колонки – от 7000 до 20 000 евро за пару, усилитель – 4000 евро за пару, кондиционер питания – примерно столько же.

«Для этого нужны “старые деньги”, – говорит Игорь Тюрин. – Потребитель нашей продукции – человек среднего возраста, выросший в относительно благополучной семье, которая смогла дать ему образование. В семье была культура музыки. Ребенок, когда он вышел во взрослую жизнь, реализовался, когда у него появилось достаточно денег для хобби, и он выбрал прослушивание музыки, а не яхтинг, не скалолазание, не горные лыжи – по стоимости это сопоставимо. Это исключительно хобби. Никакой практической пользы от этого нет».

Нет. Мы же живем при капитализме – это когда бедные беднеют, а богатые богатеют. На выставках я часто слышу: нет, не куплю – дешево. Мне говорят: полдня я зарабатываю деньги, полдня истово работаю, чтобы их потратить, а когда я утром просыпаюсь, у меня больше денег, чем было вчера, когда ложился спать. У таких людей другие привычки потребления.

Когда мы говорим о «молодых деньгах» – это, в первую очередь страны Юго-Восточной Азии, Африки, арабские страны – там лет 60 назад, а в Китае еще 40 лет назад не было капиталов. Это относительно «молодые деньги», которые должны себя укомплектовать. Даже если одна сотая процента из них захочет у нас купить – заказов будет выше крыши. Рынок сбыта у нас закончится, когда мы будем жить на планете победившего социализма.

Мы экспортируем более, чем в 60 стран. Это тоже один из моих принципов, который появился, когда мы переживали бурные, ужасные 90-е. При советской власти 60% нашей продукции покупало Министерство обороны Советского Союза, после стало очевидно, что клиентская база должна быть диверсифицирована, и чем больше, тем лучше. Я систематически работаю, чтобы не получить монопольного заказчика.

И вот поэтому я обрадовался, когда правила субсидий EAS изменились, и стало можно тратить на развитие технологий, а в Ида-Вирумаа можно получить поддержку аж до 80%.

Сначала я хотел с его помощью построить связующий узел между зданиями завода. Но по условиям для этого нужен был один генподрядчик на проект – а мы встраивали дополнительный объем в живой организм завода, мы не могли сделать законченный проект. Мы дорабатывали его по ходу, и исполнителями были несколько разных фирм. Поэтому критериям фонда мы никак не соответствовали. Я потерял те полгода, когда мы должны были делать проект по технологиям и по оборудованию. Но мы, тем не менее, успели его подготовить.

Да, мы собираемся приобрести комплекс технологического оборудования, где основной элемент – пятиосевой обрабатывающий центр, которого нет ни у кого из наших конкурентов. Мы получим возможность делать корпуса намного более сложные, чем сейчас. А сложность – это цена для наших брендов-заказчиков, они скажут «вау, берем!» У нас есть клиенты, которые готовы за это заплатить. Естественно, для этих технологий нужно будет более сложное интеллектуальное сопровождение, нашим людям потребуется напрячься, развиться и перейти на другой уровень. Тогда мы войдем в пятерку лучших производств в Европе по нашему профилю. Не это ли благая цель для Ида-Вирумаа?

Промышленность имеет наибольший мультипликативный эффект. Одно рабочее место на заводе, как у нас, вокруг себя создает еще ряд рабочих мест. Должны быть специалисты, которые понимают, что такое энергоснабжение предприятия, тепловые сети, оборудование требует квалифицированного обслуживания.

Инженеры не могут развиваться в рамках спа-салонов или других предприятий «мягкого» сектора – только на производстве, когда заказчики со всего мира ставят разные по сложности задачи, и коллектив инженеров должен найти решение, с помощью коллектива завода внедрить его в производство. Поэтому синергетический эффект и польза для общества выше.

Плюс, мы не зависим от экономической ситуации в Ида-Вирумаа, в Эстонии, в конце концов. И от ситуации в Европейском Союзе зависим не полностью, потому что заказчики есть в разных частях мира. Поэтому устойчивость нашего бизнеса существенно выше. Вот границу обрезали – и все потеряли целую кучу рабочих мест, куча денег не пришла в Эстонию.

Нет. А как? Мы не зависим от туриста. Поскольку я сам русский, я знаю правила ведения бизнеса в России, поэтому я никогда российское направление активно не развивал: слишком большое количество политических рисков. Жизнь показала, что моя стратегия была верной. Ничего на нас не скажется, кроме атомной войны.

Естественно, если абстрагироваться от «глобуса Эстонии» и даже от «глобуса Европы», то Ида-Вирумаа – это абсолютный медвежий угол. Здесь самая сложная логистика, даже в Финляндии и Швеции она легче.

Вот для нас большой рынок – Германия. Но мы можем отгружать в Германию только по пятницам. Нет, мы можем заказать услугу транспортной компании в понедельник, они приедут на маленькой машинке, заберут груз, привезут его на центральный склад в Таллинне, и там груз будет ожидать пятницы! Потому что из Эстонии не набирается достаточного количества товаров, чтобы возить каждый день.

У нас партнеры в Англии. Доставка туда из Эстонии – две недели. Бред! Поэтому мы должны постоянно демонстрировать нашим клиентам, что несмотря потраченное на дорогу по всей Европе время, несмотря на то, что цена доставки выше, чем из Польши, Чехии, Словакии, даже из Латвии, есть дополнительные бонусы, чтобы заказчики приняли решение в нашу пользу.

Мы знаем этот минус Эстонии, и мы с ним справляемся. Для наших заказчиков расположение завода в Эстонии, в Ида-Вирумаа, в «мегаполисе» Йыхви не является отрицательным фактором. Мы создаем продукты с такой добавленной стоимостью, что критически важными не являются ни цена на электроэнергию, ни уровень зарплаты. Опять же, если мы получим помощь от EAS, то сможем еще повысить добавленную стоимость и платить зарплату выше среднего по региону. Что еще надо Эстонской Республике?

Где родился, там и пригодился. Любое предприятие, основанное на местном капитале, относится к людям, составляющим коллектив, совсем иначе, чем какая-то американская корпорация, которая купила европейский бренд, у которого есть филиал в Таллинне, у которого есть завод в Нарве… Кого интересует судьба нарвитян в этой длинной цепочке?

У меня нет мысли поменять людей, у нас они замечательные, одни из лучших в регионе, которых удалось собрать. Мы можем переехать в Германию только вместе с людьми, с их семьями, окружением… Тысяч десять человек собрать, оккупировать какой-то городишко в Восточной Германии и перенести наше Society на ту почву. Только при таких условиях мы могли бы переехать – будет не колония амишей или мормонов, а колония выходцев из Ида-Вирумаа.

Но зачем? У нас идеальный климат – я только недавно закончил купальный сезон в Тойла. А там то жара, то потопы. А у нас все шикарно! Хочешь – Финский залив, хочешь – Чудское озеро, хочешь – река Нарова, что еще надо?