«Это не обязательно личный Микеланджело», – как жители Эстонии инвестируют в искусство

Я никогда не думал, что буду что-то собирать. По идеологии я анархист-расстрига, много раз менял места жительства. Но когда оседаешь где-то, появляется более определенное понятие дома, ты все равно начинаешь обрастать какими-то вещами. И как художник я понял, что хочу повесить себе какую-то картинку на стену, но сам рисовать ее не хочу. Моя семья предложила «тяжелую» классику из XIX века – леса, поля, реки в рамах, но я сказал - «нет, на свалку истории».

В тот момент я ставил спектакль в театре Джигарханяна в Москве, работал с замечательным режиссером из «Гоголь-центра» Сергеем Виноградовым. И я увидел, что проходит выставка современного художника Пасмура Рачуйко. И, пролистав каталог, я увидел две линогравюры и понял, что хочу их, чтоб именно они висели у меня. Я написал Пасмуру, он ответил, и так началось наше знакомство. Мы встретились в Москве, он продал мне две работы, а к концу следующего дня я приобрел еще и расписанное им блюдо.

Со временем я стал докупать и другие отдельные работы, его акварели. И в какой-то момент осознал, что у меня сложилось уже комплексное видение художника, что эти работы связаны друг с другом. И вот тогда я в полном смысле осознал, что мое собрание можно назвать коллекцией, в ней есть общая история и взаимосвязь. Сейчас у меня 8 работ Пасмура Рачуйко.

Второй художник, с которым меня свела жизнь уже после отъезда из России, это Кирилл Лебедев, он же Кирилл Кто. Я не хочу искать ни ему, ни Пасмуру прямых аналогов в современном европейском искусстве, потому что они максимально независимы, но это имена мирового значения. Затем было третье имя – только начинающий сейчас, в жуткую военную эпоху, художник Глеб Баранов. Меня подкупает колоссальная честность этих художников. И я не сомневаюсь, что все они войдут в художественную элиту XXI века.

А дальше коллекция уже работает: ты смотришь, как дальше выстраиваются взаимосвязи. Какие-то вещи докупаешь уже автоматически. Например, есть такой художник-граффитист ZOOM. Его в Москве постоянно закрашивают, я не знаю, как его зовут, он сам выходит на связь, такая полумифическая личность. И небольшой тираж его плакатов был продан с аукциона, один из них есть у меня. И работу он дополнительно охудожественил – она называется «Хватит бухать», и он ее дополнительно облил шестью сортами алкоголя.

Я не хочу превращаться в классическую форму коллекционера, который продает последнее в доме, чтобы купить определенную картину. Как житель современного информационного пространства я понимаю, что наоборот, это очень серьезное капиталовложение.

Всегда есть такой период, когда еще можно успеть приобрести его за разумную цену, хотя это уже и становится затратно. Мы говорим о художниках, которые после последних лондонских продаж, еще довоенных, перешагнули пятизначный ценовой барьер. Их работы уже хранятся в очень серьезных собраниях: Кирилл Кто есть в Третьяковской галерее, в важных частных собраниях, его курирует оппозиционный галерист Марат Гельман. Mоя коллекция – это еще и серьезное вложение в будущее, я обеспечиваю своим наследникам и потомкам лучшую жизнь.

Как художник, начинавший карьеру в Великобритании, я знаю, что цена идет об руку с качеством. Все художники, которых я собираю, это художники-диссиденты, каждый из них проходит через свою борьбу. Их не нужно будет ни реабилитировать, ни оправдывать. У каждого есть свой мир, как это было у русских авангардистов – Ларионова, Гончаровой. При этом художник – это не печатная машинка, количество работ очень лимитировано, персонально. И я убежден, что стоимость работ будет расти.

В соединении стремления к обладанию прекрасным и коммерческому успеху и есть прелесть инвестиций в искусство.

Есть стереотип, что инвестиции в искусство – это Sotheby’s, Christie’s и покупка личного Микеланджело. Но это, конечно, не так. Приведу пример – есть картина Энди Уорхола, «Мадонна в лимонных тонах», которая была куплена за $250 в 1968 году. Спустя 47 лет ее перепродали за $27 млн. Удачная точка входа, я считаю.

Вложение в арт – это всегда долгосрочная инвестиция, здесь волатильности нет, это совершенно не спекулятивный рынок. Бывают редчайшие исключения – например, вы по случаю недорого покупаете вещь художника с именем и быстро ее реализовываете дороже. В большинстве случаев, инвестиция в арт – это вы приобретаете картину, скульптуру, графику и просто ожидаете, когда они перейдут в другой ценовой класс. И, скорее всего, это случится через 5-10 лет, а то и через несколько десятилетий.

Сейчас имеет смысл вкладываться в молодых художников, лучше в разных. Если вы сконцентрируетесь на одном, шансов, что «выстрелит» именно он, меньше. Современное искусство, если вы заходите с небольшой суммой – это во многом стартап, а вы с течением времени уже будете смотреть, как развивается рынок. И огромный плюс в сравнении со стартапами – пока вы ждете, вы наслаждаетесь этим искусством. Потому покупайте то, что вам нравится.

Скорее всего, вам понадобится консультант-профессионал, либо потребуется долго сидеть, изучать рынок. Вам нужно будет решить, какой именно вид искусства вы будете собирать: что сейчас популярно? Что нравится вам самому?

Нужно узнать очень многое о самом художнике. Например, насколько часто он пишет новые работы. Если это картина в день – понятно, что инвестиция эта так себе. Высокая трудоспособность – это хорошо, но, как правило, высокого порога цены такие художники не достигают. Смотрите, сколько галерей представляют художника. Если она работает всего с одной – это очень хорошо. Где представлен художник? На каких он есть онлайн-платформах, на каких аукционах? Их тоже не должно быть слишком много, если вы надеетесь, что цена поднимется.

Арт вряд ли может быть единственным инструментом в портфеле, если вы не фанат искусства, или профессионал, занимающийся перепродажей предметов. Это, скорее, вариант диверсификации активов. Обычно, это может быть около 10% от стоимости портфеля.

Мне не очень понятно, почему инвестиции в искусство, драгоценные камни, автомобили, элитный алкоголь, эксклюзивную недвижимость называют «альтернативными». Наоборот, это древнейшая форма инвестирования и коллекционирования, а бумаги или биткойны просто больше на слуху.

Приведу пример такого хита. Сейчас мне передали на реализацию работу Эвальда Окаса, знаменитого эстонского живописца, которого не стало в 2011 году. Это музейная работа – она была выставлена, но принадлежит членам семьи автора, и по определенным причинам семья хочет с ней расстаться. И вот это полотно никогда не подешевеет. Во-первых, оно из семейной коллекции, во-вторых, экспонировалось в музее, что фиксирует статус. В-третьих, к сожалению, художник больше уже ничего не напишет.

Из эстонских живописцев, которые несомненно являются инвестиционно привлекательными, для меня на первом месте как раз Эвальд Окас. Он вне национальности, политики, эпохи, внешние факторы почти не влияют на его ценность. Но нужно понимать, что эстонское искусство – для Эстонии. Это искусство, которое создается на этой земле, здесь продается, покупается и здесь остается. Если вы собираете инвестиционный портфель, лучше оставить простор и для искусства других стран. Иностранному инвестору может быть непросто объяснить, для чего покупать художника из Эстонии.

Мы начали представлять двух украинских художниц еще до 24 февраля. Наталья Корф и Дарина Микитюк участвовали в прошлой нашей выставке The Power of Women. С началом войны появились люди, которые заинтересовались украинским артом, которые хотят помочь художникам. Но это тренд краткосрочный. При этом работы авторов из Украины вне страны выросли в цене сразу по многим причинам. Во-первых, это доставка. Очень сложно что-то вывезти из Украины, не только дорого, но и непросто с бюрократической точки зрения. Потому, если вы хотите помочь художникам – это очень хорошее дело, им совсем нелегко. Это их хлеб, а местный рынок сильно просел, покупателям сейчас не до того, упали цены, а вывезти во вне очень тяжело.

Но если вас интересуют такие вещи как инвестиционная составляющая, то ее можно ценить будет уже в перспективе, например, через 5 лет. И мы поймем, что будет цениться – работы, связанные с войной, или, как это не ужасно звучит, «довоенные» работы. Скажем, все, что есть у нас – это именно довоенные полотна. И, например, совсем не факт, что Дарина Микитюк, работающая в стиле поп-арт – это очень веселые, эмоциональные, сексуальные работы – что она сможет вернуться в то свое прежнее состояние.