Беляев: может оказаться так, что эстонские компании не выдержат конкуренции

Конференция "Ключ к успеху 2017"

Компания RGR Airon существует с 2003 года и занимает 15% эстонского рынка металлообработки. Владельцы делают этот бизнес через два юрлица. RGR Metall была основана в 1998 году и занимается продажей сырьевого металла. RGR Airon занимается металлообработкой, специализируясь на газо-плазменной резке листового металла.

А ещё RGR Airon примечательна тем, что исполнительный директор этой компании Артемий Беляев будет выступать на конференции ДВ «Ключ к успеху 2017». С ним ДВ и поговорили об особенностях этого бизнеса.

Прошлый год вы закончили с убытками. Что случилось?

У RGR Airon очень узкий вид производства: мы занимаемся газо-плазменной резкой. Сейчас идёт такой тренд, что производственники сами покупают себе станки и совершают металлообработку самостоя­тельно. Клиентов со временем становится всё меньше и меньше.

Зачем компаниям собст­венные станки?

Так дешевле. Качественное оборудование стоит недорого. Турецкий станок можно взять совсем за небольшие деньги. Ты один раз вкладываешь деньги, а потом получаешь гораздо более дешёвую продукцию.

И что же делать? Такими темпами вы совсем без клиентов останетесь.

Моё выступление на конференции «Ключ к успеху 2017» называется: «Металлообрабатывающая промышленность в постоянно меняющемся мире». Мир постоянно меняется, и ты должен делать это вместе с ним.

Хорошая мысль. Но как вы её реализуете на практике?

Сейчас планируем расширять спектр услуг. Пока мы выпускаем продукцию с низкой добавочной стоимостью.

Почему? У вас же металлооб­работка.

Да, но мы осуществляем всё же довольно простые работы по резке металла. Теперь я понимаю, что этим довольствоваться нельзя, и нужно находить новые ниши. Мы хотим выйти на рынок сварки. Думаю, что это станет нашей основной задачей на 2017 год.

А как идут дела в 2016 году?

Значительно лучше, чем годом ранее. Это проявляется по всем цифрам и показателям.

Что изменилось? И что вы изменили?

Урезали расходы.

За счёт чего?

Изменили свой подход к персоналу и стилю работы. 10% сотрудников мы сократили, но это не главная мера.

Сколько человек всего работает в компании?

45.

Так какая мера была главной?

Мы пришли к выводу, что КПД каждого работника у нас достаточно низок. Смогли почти полностью отказаться сверхурочных и при этом сохранить прежние объёмы производства.

Это как?!

Когда денег было много, мы позволяли работать сверхуроч­но всегда, когда работники хотят. Мы думали, что это хорошо: тем самым они выполнят план заранее. Однако когда денег стало меньше, мы поняли, что такой роскоши уже позволить не можем. Поэтому переработок больше нет, а объём производства остался тем же.

И тут же пошла прибыль?

Было ещё одно важное изменение. Мы наняли менеджера по экспорту, который теперь открывает нам новые рынки.

И что он открыл?

Это она. Она открыла для нас Финляндию и Норвегию. Если быть более точным, расширила наше присутствие там. Мы и раньше работали в этих странах, но теперь смогли существенно повысить объём продаж в них. Раньше экспорт составлял менее 1% общей выручки, теперь его доля составляет 7%. Тут, конечно, и эффект низкой сравнительной базы сыграла свою роль, но тем не менее.

Семикратное увеличение – это всё же неплохо.

Важнее другое. Экспорт – единственная возможность развиваться. В Эстонии расти уже некуда. Ещё можно переманить одного-другого клиен­та, но в целом нужно выходить на зарубежные рынки. Это вопрос выживания компании.

А как вы в принципе ищете клиентов?

В основном, с помощью холодных звонков. Хотя в Финляндии RGR Metall купил клиентскую базу, которую мы сейчас обрабатываем. А в Эстонии… Как я уже говорил, здесь уже искать особо некого.

Я читал в какой-то статье, что вы ещё присутствуете в Латвии.

Нет, в этой стране конкурировать в местными очень сложно.

Почему?

Там ниже уровень жизни и стоимость рабочей силы. Поэтому латвийские компании могут предлагать более дешёвую продукцию.

Предприниматель и инвестор Андрес Ярвинг советовал в интервью ДВ не тратить время на расширение в  Латвию, т.к. это бедная страна, и денег там мало. Лучше, дескать, идти в Финляндию. 

Наш менеджер сейчас думает о выходе на рынок Швеции. Она очень хороший специалист, который сегодня даёт результат, поэтому я ей полностью делегировал развитие экспорта.

Насколько сложно было её найти? «Её» - в смысле специалиста.

Сегодня сложно нанять вообще хоть кого-либо. Нехватка наблюдается везде – от менеджеров до рабочих. Сегодня уже речь не идёт о том, чтобы из хороших кадров выбрать лучшие. Речь идёт о том, чтобы просто взять хотя бы кого-нибудь.

Вы столкнулись с классической проблемой нехватки рабочей силы?

Найти людей крайне сложно. Профтехучилища выпус­кают абсолютно не подготовленных людей. Финансовые запросы у них большие, а знаний нет никаких.

Но классного специалиста по экспорту нашли ведь!

Повезло. Эта девушка долго работала у нас в компании. Затем она на несколько лет уехала в Лондон, где набралась опыта. К счастью – вернулась.

Выращенный кадр?

Да.

В этих условиях решение одно – брать людей из-за границы.

Сейчас как раз ведём переговоры с одной украинской фирмой, чтобы нашла нам людей.

По идее, вам должно помочь в этом правительство Эстонии. Оно как раз собирается снизить минимальные требования к заработной плате иностранцев. Теперь им можно будет платить среднюю зарплату по стране.

Среднюю зарплату платить можно, но есть одна проблема.

Какая?

Нецелесообразно заниматься самому поиском иностранцев, их трудоустройст­вом, оформлением документов. Это нужно делегировать агентству. И вот ему придётся платить дополнительные деньги.

Государство адекватно действует в этой ситуации?

На мой взгляд, оно отреагировало не очень хорошо.

Почему?

Премьер-министр Таави Рыйвас, как известно, всегда всем доволен. Экономика выросла всего на 0,5% (статис­тическая погрешность), а министр всё равно доволен. Он всегда может объяснить, что причиной замедления роста стали исключительно внешние факторы.

Что государство должно сделать, но не делает?

У нас крайне плохая миграционная политика. Население сокращается. Я не вижу иных способов решить проблему нехватки кадров, кроме как привлечение рабочих рук из-за границы.

Какие ещё вызовы стоят сегодня перед металлургами?

Осенью 2014 года упали цены на нефть. Это совершенно объективно уменьшило спрос на металл со стороны норвежс­ких компаний, занимающихся глубоководным бурением нефти.

Вы полностью зависимы от цен на нефть?

Нет, у нас много клиентов из разных сфер (хотя основной оборот делают 10-20 крупных клиентов). Но мы очень зависим от цен на металл. И здесь на наших глазах происходят большие изменения.

Какие?

В начале октября было принято решение о том, что импорт горячекатаных рулонов толстолистового проката из Китая будет облагаться пош­линой в размере 65-70%. Это вводится в качестве временной меры на 6 месяцев, но у меня нет никаких сомнений в том, что срок её действия будет затем продлён. Также в августе этого года были приняты пошлины, облагающие импорт холоднокатаной стали из России, на 5 лет в размере 18-37% в зависимости от производителя. Это очень сильно изменит весь рынок.

Европейцы защищают местного производителя?

Да. В этом году Еврокомиссия провела расследование, которое показало, что с осени 2014 года по весну нынешнего цены на металл всё время падали, а китайские компании увеличили свою долю на рынке в 3 раза. Это оказало очень большое давление на европейского производителя. Решили, что надо вмешиваться.

Интересно, почему тогда не ввели пошлину на все виды металлической продукции.

Горячекатаные и холоднокатаные листы – это самая многочисленная группа товаров на рынке. Так что, этого может оказаться просто вполне достаточно, к тому же, никто не мешает Еврокомиссии распространить директиву на более широкий ассортимент.

Вы закупаете сырьё в Китае?

Нет. 95% сырья мы закупаем у RGR Metall, а они, в свою очередь, покупают его в России, Украине, а также у европейских компаний.

Какая вам тогда разница, что там нарешала Еврокомиссия?

Это изменит рынок. Исчезнут альтернативные поставщики дешёвого сырья, и европейские производители поднимут цены. Плюс холоднокатаный материал мы покупаем в России, а пошлины на него уже введены. Для RGR Airon это хорошо, а вот насчёт RGR Metall – не уверен. К тому же, у этих пошлин есть одна особенность: они ретроспективны. Российским производителям нужно будет задним числом заплатить пошлину за 2015 год.

Нехило.

Эстония – субподрядная страна. Неизвестно, останутся ли наши предприятия столь же конкурентоспособными в ситуации, когда цены на металл поднимутся. Еврокомиссия писала в своём докладе, что в Европе наблюдался рост потребления металла, и большая часть дополнительного спроса была «съедена» китайскими производителями. Однако у меня возникает вопрос: не перепутала ли Еврокомиссия причину со следствием? Может быть, спрос потому и вырос, что появились поставщики дешёвого сырья, и европейские компании стали более конкурентоспособными? Например, Европа вообще не конкурент Южной Корее в области судостроения. Однако дешёвое китайское сырьё позволяло «Старому свету» хоть как-то конкурировать. А теперь что будет?

А почему RGR Airon выгодно это решение Еврокомиссии?

У нас низкая добавочная стоимость, а, значит, высокая доля стоимости материалов в конечной цене продукта. Увеличивается стоимость материала – растёт наш оборот.

Есть ли у вас необходимость постоянно инвестировать?

Конечно. Я уже говорил, что мы собираемся заняться сваркой. Для этого нужно закупить оборудование (свободные площади уже есть).

А в прошлом году сколько инвестировали?

В районе 100 000 евро.

Кстати, когда я искал информацию о вас в Интернете, то обнаружил, что статей о вас довольно мало. Почему? Вы же на рынке с 1992 года!

Да, есть такое. Мы недостаточно внимания уделяем своей публичности. Уже больше года тянется создание новой страницы в интернете. Когда она будет закончена, я приложу усилия, чтобы нас стало больше в Facebook, LinkedIn и других соцсетях. Надеюсь, что наше присутствие в информационном пространстве станет гораздо заметнее после моего выступления на конференции «Ключ к успеху 2017»!

Информация о мероприятии