Власти и оппозиции предстоит решить, стоит ли Париж мессы, пока в МВД настаивают на «шашечках»

Премьер-министр Кристен Михал в передаче ETV+ «Интервью недели» уверенно заявил, что поправки к конституции оставят право голоса на муниципальных выборах «серопаспортникам». Причины уверенности главы правительства и лидера Партии реформ, казалось бы, очевидны – если не принимать во внимание тот факт, что Михал сказал это на русскоязычном телеканале – они в раскладе сил в Рийгикогу.

Как раз позиция реформистов по вопросу о «контингенте лишенцев» могла толковаться как колеблющаяся. Социал-демократы вне всяких сомнений поддержат такой вариант поправок, а партия «Ээсти 200», положение которой, как действенной политической силы, несмотря на полученные в 2023 году тринадцать мандатов в парламенте и хорошие министерские портфели, удручающее, тоже едва ли станет противиться. В результате правящая коалиция, поддержанная голосами внефракционных депутатов, вступивших в Партию реформ или примыкающих к ней, проголосует за озвученную Михалом концепцию.

Но дело в том, что речь идет об изменениях, вносимых в конституцию, и тут шестидесяти с лишним голосов не хватит. Против готова проголосовать вся оппозиция: центристы – потому, что категорически возражают против подобного изменения конституции вообще, а «Отечество» и EKRE – потому, что они против исключений для «апатридов», которым избирательное право предлагается сохранить. Фракцию «Отечества» поддержат новые члены партии, включая как тех, кто убежал в нее ранее, в основном бывших центристов, так и только что вступивших в ее ряды Хенна Пыллуааса и Антса Фроша, которые быстро разочаровались в ими же созданной Партии националистов и консерваторов, а также депутаты, покинувшие EKRE, но никуда не вступившие, типа Яака Валге, Калле Грюнталя или Лео Куннаса.

В таком случае оппозиция соберет внушительную силу, которая не позволит коалиции набрать нужное для конституционных перемен количество голосов. Однако это будет означать, что весь процесс принятия поправок, с которым спешно обеим сторонам, затянется надолго и не завершится к искомой дате – осенним местным выборам.

Поэтому нельзя исключить объединения усилий под предлогом того, что «Париж стоит мессы». Аргумент в пользу общих усилий могут найти как коалиция, так и оппозиция, но скорее – последняя. Если, разумеется, подобное вообще случится. И в таком случае центристам, оставшимся в одиночестве, уже не совладать с натиском. Ну, а социал-демократы окончательно себя дискредитируют в глазах немалой части тех, кого они все же надеются числить в рядах своих избирателей.

Недавние партийные рейтинги, опубликованные фирмой Norstat, свидетельствуют о продолжении снижения популярности Социал-демократической партии, несравнимого, конечно, с катастрофическими показателями «Ээсти 200». Популярность национал-консерваторов после периода упадка чуточку подросла. Немного упали реформисты и подросли центристы, но эти изменения весьма незначительны. С большим отрывом продолжает лидировать «Отечество», которое готовы поддержать более 27% потенциальных избирателей.

Едва ли эстонскую социал-демократию сильно украшает все более жесткая и бескомпромиссная позиция ее лидера Лаури Ляэнеметса, занимающего пост министра внутренних дел, в отношении Эстонской православной церкви Московского патриархата (ЭПЦ МП). То ли главный социал-демократ решил, что подобным образом он наилучшим и простейшим способом укрепит свои и своей партии позиции в правительстве, то ли лично потерял терпение, обидевшись на православных церковников за то, что они так упорно ему возражают и словно школьнику объясняют, почему не могут поступить так как того хочет он. Ну, а раз не желаете слушаться – значит, заставим! Именно таков смысл еще одного нового законопроекта, если судить по имеющейся информации.

Похоже, в возглавляемом Ляэнеметсом министерстве решили последовать латвийскому примеру решения церковной проблемы. Разница, однако, в том, что в Латвии соответствующий закон существовал, а не был быстренько сочинен «по случаю», и тут хорошая аналогия с правом голоса постоянных жителей без нужного гражданства, которого не было в Латвии и которое намерены отобрать в Эстонии. Кроме того, надо понимать, что применение латвийского закона стало, по сути, самообманом для властей Латвии и фактическим обманом со стороны согласившейся с ним церкви, поскольку с точки зрения властей произошли юридические изменения, а с точки зрения церкви фактически ничего в канонической юрисдикции не произошло.

Просто известная анекдотическая дилемма «вам ехать или шашечки» была решена в пользу шашечек. ЭПЦ МП бьется (может, зря?) за суть, а не за шашечки. А дотошный Ляэнеметс хочет назначить не только конкретные формулировки, но и тон, как именно они должны быть озвучены. И как же тогда быть с его же заявлениями, что государство ни в коей мере не хочет вмешиваться в дела и права верующих, которые как ходили в своим храмы, так и будут ходить дальше? Тут, если учитывать все возможные последствия принудительных мер, что-то явно не вяжется. И, повторю уже однажды сказанное по поводу поправок к конституции, это совсем не вяжется с заботой о национальной безопасности.

Мы не знаем, в каком виде и когда законопроект поступит в парламент и поступит ли вообще. Но можно предположить, что при нынешних настроениях он пройдет без особых усилий, повысив предвыборные шансы и укрепив позиции сторонников такого подхода в глазах их электората и одновременно, подорвав шансы и позиции противников подобного развития событий в том числе и в глазах их избирателей.

Что, собственно, и есть искомый итог.

Законопроект, обязывающий правительство наглухо закрыть эстонско-российскую границу («контрольную линию», как, понятное дело, она именуется в тексте проекта) относится к числу тех же документов, реальная польза от которых в деле укрепления национальной безопасности вызывает глубокие сомнения, зато не вызывает особых сомнений их предвыборная ангажированность. Вносивший законопроект и дававший пояснения лидер «Отечества» Урмас Рейнсалу был прав и не кривил душой, говоря об угрозах со стороны России и о ее прямых атаках на энергетическую и коммуникационную инфраструктуру в Балтийском море.

Но дальше он, мягко говоря, передергивал, потому что возможность пересекать эстонско-российскую границу, которой сегодня в Нарве пользуются главным образом нарвитяне, а также европейцы, которым по тем или иным причинам нужно попасть в Россию или вернуться из России в Европу, никак не соотносится с диверсиями в Балтийском море, о которых, как опять-таки справедливо заметил Рейнсалу, предупреждали Эстонию западные союзники. Это в равной мере относится к юго-восточной границе, только там вместо жителей Нарвы надо говорить о местном сельском населении, в частности, о жителях сетуских деревень.

Урмас Рейнсалу ссылался на пример Финляндии, закрывшей границу с Российское Федерацией. Но и тут он мухлевал: Финляндия опустила шлагбаум в связи с небывалым здесь ранее натиском нелегальных беженцев, пытавшихся попасть в Европу через Россию. На границе с Эстонией такого не было и нет. Рейнсалу озвучивал свою идею о «границе на замке» еще в конце прошлого года, и тогда глава МВД Лаури Ляэнеметс, который уже упоминался выше, заявлял, что правительство не усматривает никакой необходимости следовать совету лидера «Отечества».

Раскритиковал Урмаса Рейнсалу и бывший мэр Нарвы, центрист Яан Тоотс. Так же критично отреагировала на внесение в парламент законопроекта о закрытии границы и нынешний нарвский градоначальник, социал-демократ Катри Райк. И министр, и бывший и нынешний мэры Нарвы отметили, что никаких проблем безопасности предложение Рейнсалу не решает, а, напротив, создает их.

Зато вполне просматривается решение электоральных задач. Для привлечения большего числа национально-консервативных избирателей лидеру «Отечество» сейчас, похоже, полезно не только дистанцироваться от реноме «либерального консерватора», эту роль играют конкурирующие с «Отечеством» и понемногу увеличивающие свой рейтинг «Правые», но и более решительно и непримиримо возглавить антироссийское (и антирусское) направление эстонской политики. Во всяком случае его ядерный электорат должен забыть, что Рейнсалу позволял себе выступать на вполне приличном русском языке на конференции российской оппозиции в Таллинне и давать интервью на том же языке.

Если вернуться теперь к партийным рейтингам, то можно сказать, что в целом эстонское общество – и здесь надо подчеркнуть, что именно эстонское, то есть эстоноязычное – сохраняет приверженность правому политическому вектору, но не склонно слишком доверять правым популистам. Примерно то же самое, кстати, можно сказать и о латвийском (точнее, латышском) обществе, но не о литовском, где только что победу на парламентских выборах одержали, и уже не впервые, более левые силы, прежде всего социал-демократы. Причины следует, видимо, искать в исторических особенностях, в том числе в конфессиональной принадлежности, отличающих Литву от ее двух балтийских соседок.