Конституция на паузе? Удержатся ли партии между принципами и компромиссами

Следует, разумеется, согласиться с мнением о том, что политика – это всегда искусство компромисса. И дело даже не в том, что компромисс компромиссу рознь, а в том, чем он вызван, как выглядит и каковы его реальные результаты впоследствии.

«Мы пошли на компромисс, зато добились сохранения права голоса и серопаспортников», - твердят социал-демократы. Ну, поглядим. «Мы сумели добиться увеличения детских пособий», – говорили они же когда-то, объясняя очередной компромисс. Ну и где это увеличение сейчас? «Мы создали коалицию с EKRE и сохранили тем самым русскую школу», – провозглашали в свое время лидеры Центристской партии. Надо комментировать?

Надобно заметить, что свою позицию по ходу событий поменяли не одни лишь социал-демократы, побудительные мотивы которых, отмеченные выше, в общем-то понятны, хоть и малоприятны. Интереснее эволюция точки зрения Партии реформ.

Поначалу, когда идея про «избирателей-агрессоров», сложившаяся в головах национал-консерваторов и их в данном случае единомышленников в партии «Отечество», только-только начала озвучиваться в виде отдельных реплик, реформисты ее, если открыто и решительно и не отвергали, то и не поддерживали. По прошествии некоторого времени они подкорректировали свою позицию и заговорили о «временной приостановке права граждан РФ и Беларуси голосовать на местных выборах». Мол, поменяется ситуация, мы эту «приостановку» отменим и вернем все на круги своя.

Сегодня же председатель Партии реформ и премьер-министр Кристен Михал однозначен и непреклонен: граждане России и Беларуси голосовать не должны, и если для этого надо менять конституцию, то поменяем.

Возможно, это связано с тем, что способа «временно приостановить право голоса» найти не удалось, может, потому, что нельзя уступать поляну не то что дышащей в затылок, а давно уже бегущей впереди партии «Отечество» и необходимо соответствовать «воле народа», а, может, и потому, что сдержаннее реформисты были под водительством Каи Каллас, хоть и снискавшей себе всемирную славу в качестве «девы-воительницы», но все же испытывавшей политическую и генетическую связь с классическими либеральными ценностями, с которыми отмена предоставленных ранее конституционных прав не очень вяжется.

Михал же принадлежит к числу представителей другой, номенклатурно-бюрократической линии партии, идущей от Андруса Ансипа и продолженной Таави Рыйвасом. Скорее всего, однако, мы имеем тут сочетание того, другого и третьего. При этом положение партии, пусть даже и возглавляющей правящую коалицию, сейчас не совсем то, чтобы ее члены, сохранившие приверженность либеральным идеалам, устроили хотя бы робкий бунт.

Судьба поправок к Конституции, которую подавляющее большинство (чего уж греха таить!) наших действующих политиков решили подрегулировать в ручном режиме, по мере нарастания проблем и фобий, между тем, еще не определена.

Казалось бы, совсем против одни лишь оппозиционные центристы, а посему искомое число в четыре пятых депутатских голосов вроде как обеспечивается. Но, во-первых, нет полной гарантии того, что все социал-демократы, входящие в правящий союз, единодушно проголосуют «по предписанному». А, во-вторых, и это главное, у центристов нарисовался неожиданный в данном случае союзник – национал-консерваторы.

Неожиданный потому, что фракции EKRE не позволяет поддержать законопроект его недостаточная, по ее мнению, решительность, поскольку он оставляет право голоса лицам без гражданства. Проблема, конечно, решаемая – можно ведь внести во втором чтении поправку, оставляющую серопаспортников за бортом выборов. Но тогда, по идее, должны возмутиться социал-демократы, если они еще сохранили самоуважение. Так что считать вопрос решенным пока никак нельзя.

Еще труднее и неприятнее другая проблема, находящаяся в сфере ответственности социал-демократического министра внутренних дел Лаури Ляэнеметса: что делать с Эстонской православной церковью Московского патриархата (ЭПЦ МП)? С точки зрения министра все очень просто – церковь должна выйти из подчинения Московского патриархата и… И что?

Церковь отвечает устами епископа Даниила, говоря мирским языком, врио главы ЭПЦ МП, мы сами не можем решить этот вопрос, так как нарушим канонические законы церкви, чего делать никак не можем. Почему это, недоумевает Ляэнеметс, недовольный теми изменениями, которые церковь внесла в свой устав – как партия EKRE недовольна «неполнотой» поправок к конституции. Не понимают отказа церкви выполнить распоряжение государства и многие другие политики и должностные лица. Вот же в Латвии все премило решилось.

Да, в Латвии существовал и существует закон, позволяющий правительству вмешиваться в дела церковной организации. Насколько демократичен такой закон и подобает светскому государству, провозглашающему свободу совести и вероисповедания, – вопрос другой. Но он был применен, местный клир с этим согласился, и возникла абсолютно оруэлловская ситуация двоемыслия: государство полагает, что выполнило свою миссию, и теперь все в порядке, клир не ропщет, потому что канонически ничего не поменялось, и церковь по-прежнему остается, скажем так, в ареале Московского патриархата.

В Эстонии аналогичного закона нет, и выходить из положения придется как-то иначе. При этом Ляэнеметс клянется, что его главная цель состоит в том, чтобы не пострадали церковные приходы и верующие. И как тут быть, если именно приходы должны решать, в какой церковной юрисдикции они хотят быть. А ну как не захотят так, как хочет господин министр? И никакие заклинания политиков по поводу того, что «в Эстонии не должно быть двух православных церквей» не могут и не должны приниматься всерьез до тех пор, пока государство не решит «пришить их к делу» и вмешаться своей принуждающей рукой.

Однако выглядеть это будет очень нехорошо. И ссылаться на опыт Украины в этом вопросе тоже не надо: Украина ведет войну, и в воюющей стране, в которой введено военное положение, можно, наверное, закрывать глаза на не самые демократические, не всегда справедливые и не ведающие компромиссов действия власти. И то – от сих и до сих.