Министр Ляэнеметс пытается усидеть на нескольких стульях

Дело в том, что правительство и само не очень понимает, что оно может предпринять, сохранив лицо и реноме либеральной и демократической власти, уважающей конституционные свободы и принципы невмешательства в церковные дела.

Для партии «Отечество», например, проблем нет, и дело предельно ясное – деятельность московской церкви, как «наследницы советской оккупации», следует как можно скорее запретить на территории Эстонии. Но «Отечество» на Тоомпеа в оппозиции, пока во всяком случае.

Возглавляющему же Министерство внутренних дел, в чью cферу ответственности входит и взаимодействие с религиозными организациями, социал-демократу Лаури Ляэнеметсу приходится ерзать на двух (по меньшей мере) стульях. С одной стороны, это стул ответственного за внутреннюю безопасность со всеми вытекающими из этого особенностями момента, включая и конфигурацию правительственной коалиции.

С другой – социал-либеральный (или леволиберальный) стул, ножки которого призван (очень хочется!) крепить и русский избиратель. Есть с недавних пор и третий стул, на котором тоже желательно уместиться: стул столичной правящей коалиции, на котором хочет укорениться и «Отечество» с ее незатейливой идеей «запретить, и делу конец», а, главное, с лелеемой опцией заменить собой социал-демократов на Тоомпеа.

В ситуации, когда надо и рыбку съесть, и косточкой не подавиться, министр вынужден вести себя соответствующим образом: насупливать брови и говорить решительным голосом и одновременно успокаивать другую часть общественности и уговаривать клириков ЭПЦ МП добровольно сменить политико-географическую ориентацию.

Однако, судя по лапидарной и ритуальной информации об итогах встреч Ляэнеметса с епископами ЭПЦ и игуменьей Пюхтицкого монастыря в духе «беседа была конструктивной» или «стороны изложили свои позиции», а также по его уклончивому и не очень вразумительному интервью ETV+, больших успехов нет.

И что делать, если приходы не выразят готовности объявлять о своей полной канонической независимости от Московского патриархата? Или заартачатся насельницы Пюхтицкого монастыря, патриаршей ставропигии? Применять силу? И, кстати, что означает расторжение договоров аренды в свете заверений о том, что ни одна церковь не будет закрыта и ни один прихожанин не подвергнется изгнанию из храма? А на основании чего приходы будут пользоваться не принадлежащей им недвижимостью? Вопросов возникает много, и все они свидетельствуют о том, что власти и сами довольно смутно представляют себе, во что ввязались.

Существует, конечно, законодательный путь. Министр Ляэнеметс, и не он один, ссылался на латвийский опыт. Однако это, как ни крути, все равно окажется вмешательством государства в дела церкви, поскольку от той добиваются выполнения предписания, касающегося канонической подчиненности. Впрочем, ему, государству, не впервой, если вспомнить, как стартовали события в 1993 году.

Но надо еще иметь в виду хотя бы два следующих обстоятельства: во-первых, в Латвии существовал соответствующий закон, позволявший прикрыть «московскую лавочку», а в Эстонии такого закона нет, и, значит, его надо будет спешно придумывать и принимать. Во-вторых, хоть латвийский православный клир, не то чтобы добровольно отрекся от Москвы, но подчинился требованию закона, однако же вопрос был решен в государственно-правовом плане, а в более важном для церкви каноническом смысле ровным счетом ничего не изменилось.

Объявив о независимости от Московского патриархата, латвийская православная церковь не ушла под крыло Константинополя или какой-то еще православной канонической юрисдикции. Возможно, такой вариант эстонских политиков устраивает, хотя не очень понятно, чем он отличается от заявленной ЭПЦ МП позиции – фактической независимости от Москвы и неприятия поддержки патриархом Кириллом российской агрессии против Украины. Но в том межеумочном, «межстульном» положении, в каком оказались социал-демократы, министру-социалисту жизненно важно хотя бы прокукарекать.

Документ под названием «Наказ Всемирного русского народного собора», который и стал причиной переполоха, вернее, поводом к нему, и впрямь тошнотворный. Но министр Ляэнеметс его, разумеется, не читал, а слушал, в лучшем случае, в кратком изложении. В нем, конечно, говорится о попавшем в лапы сатанистов Западе, но нет никаких конкретных экзистенциальных угроз в адрес европейских стран, а, значит, и Эстонии, как утверждал в телевизионном интервью глава МВД, убеждая слушателей, что речь прежде всего – о нашей государственной безопасности.

Там привычный ритуальный набор про «триединый народ» и его единую родину. Но в том, что государство российское намерено забрать под свои орлиные (или, если вспомнить Александра Блока, «совиные») крылья не только Украину, но и (тем более!) Беларусь, нет никакого откровения. И, да, в тексте упомянута «священная война», понятие, которого нет не только в православии, но и вообще в христианстве – ведь даже крестовые походы церковь не объявляла «священной войной», хотя и называла участие в них «святым долгом христианина». Понятие «священная война» извлечено из совсем иного арсенала, из того же, из которого в документ попало и утверждение, что Россия ведет «национально-освободительную войну». Происхождение этого стилевого пласта очевидно.

Русская православная церковь, вышедшая из утробы византийской, никогда особо не перечила государям, хотя непослушный митрополит Московский Филипп (патриархи появятся немного позже) был сослан Иваном Грозным в Тверь и там удавлен Малютой Скуратовым. Да и патриарх Никон никогда не расшаркивался перед тишайшим Алексеем Михайловичем, правда, и попал в конце концов в опалу. Сын тишайшего Петр Великий вовсе упразднил просуществовавшее в России чуть более ста лет патриаршество и превратил Русскую православную церковь фактически в государственный департамент, в каковом статусе она и просуществовала до лета 1917 года. При советской власти статус этот не изменился, хотя в 1943 году Сталину пришло в голову восстановить патриаршество. В таком же, по существу, состоянии РПЦ перекочевала и в РФ. Церковно-государственный симбиоз патриарх Кирилл называет «симфонией церкви с государством».

Так что отождествление Московского патриархата, как учреждения, расположенного в Москве, в Чистом переулке, с ведущим агрессивную войну Кремлем совершенно оправданно. Значительно менее оправданна политическая суета, затеянная в Эстонии как будто во имя обеспечения безопасности государства. Во-первых, потому, что власти, не договорившись подробно, сами не очень понимают, что делать дальше. И, во-вторых, потому, что делать им что-то теперь надо, и это «делание» способно привести к дальнейшему отчуждению заметной части населения от государства, что трудно назвать укреплением его безопасности. Очередность причин по их важности можно поменять местами.