Эркко Ильвес: субсидируя всех без разбора, поддерживают человеческую жадность

Если говорить о помощи компаниям в нестабильные времена, можно привести в пример компенсацию, выплаченную во время вспышки COVID-19, и оценить, было ли распределение поддержки оправданным.

Конкретный правовой акт, определяющий порядок и условия возмещения зарплаты, был принят правительством Юри Ратаса и подготовлен Министерством социальных дел и Кассой по безработице. Общий расход на компенсации в 2020 году составил более 255 миллионов евро, а субсидии были распределены в период с марта по июнь.

В прошлом году автор защитил магистерскую диссертацию в Университете сельскохозяйственных наук на тему «Оценка необходимости мер поддержки компенсации заработной платы».

Чтобы попасть в первый раунд заявок (март–май), компания должна была отвечать двум из следующих трех условий:

1. В календарном месяце, за который истребована компенсация, оборот или, при его отсутствии, доход работодателя уменьшился не менее чем на 30 процентов по сравнению с оборотом или доходом того же календарного месяца предыдущего года.

2. Работодатель не смог обеспечить работой в оговоренном объеме не менее 30% работников, и работодатель применил статью 35 или 37 Закона о трудовом договоре.

3. На основании статьи 37 Закона о трудовом договоре работодатель уменьшил заработную плату не менее чем 30% работников не менее чем на 30% или до минимальной заработной платы, установленной Правительством Республики.

Разумных критериев для получения данной компенсации не существовало, и все желающие получали поддержку (вне зависимости от того, была ли она действительно нужна). Хотя Госконтроль в своем обзоре охарактеризовал реализацию меры в положительном ключе, цифры, к сожалению, говорят о другом.

Предыдущие анализы показали, что субсидии на сумму более 56 миллионов евро были распределены между компаниями, чей оборот остался прежним или увеличился во втором квартале 2020 года (по сравнению с тем же кварталом предыдущего). Компании, чей оборот не уменьшился более чем на 30%, и компании, чей оборот остался прежним или увеличился, получили субсидии на общую сумму около 120 миллионов евро.

Хотя снижение оборота не было обязательным пунктом в первом раунде распределения субсидий, по-прежнему кажется, что критерии соответствия условиям получения помощи не учитывались. Это подтверждает и тот факт, что на следующем этапе помощи (июнь) были ужесточены условия обращения за поддержкой, и компания должна была доказать снижение оборота не менее чем на 50% по сравнению с тем же периодом предыдущего календарного года. К тому времени, увы, львиная доля субсидий была выплачена на мягких условиях. Если в период с марта по май было распределено пособий на общую сумму более 231 млн евро, то в июне — чуть более 24 млн.

Целью компенсации заработной платы было сохранение как можно большего количества рабочих мест в ситуации, когда спрос на предлагаемые компанией товары и услуги упал и увольнения неизбежны, но, исходя из изложенных выше фактов, получается, что это была плохо организованная мера поддержки, от которой получали небольшие денежные вливания даже те, кто в поддержке не нуждался.

Субсидию выставляет в дурном свете очень большое количество предпринимателей, обращавшихся за поддержкой с целью увеличения доходов собственника, и все это за счет налогоплательщика. На такое аморальное поведение указывает и тот факт, что более 1800 компаний, получив субсидии на общую сумму более 57 миллионов евро, в 2020 году выплатили дивиденды. С одной стороны, компания объявляется в затруднительном положении, а с другой - выплачивается доход собственника.

В декабре прошлого года Эстонская торгово-промышленная палата и Эстонский союз работодателей вместе с 19 бизнес-организациями обратились к правительству с предложением создать временные меры поддержки для эстонских компаний, чтобы компенсировать высокие цены на электроэнергию.

Само обращение было более поверхностным, чем описываемая проблема, в качестве которой указывалось снижение конкурентоспособности на экспортных рынках. Бизнес-организации запросили четыре вида помощи:

1. Временно освободить предпринимателей от уплаты платы за электроэнергию.

2. Освободить предприятия от платы за возобновляемую энергию.

3. Компенсировать компаниям часть цены на электроэнергию, превышающую потолок цен.

4. Распространить универсальную услугу на все предприятия.

Вопрос не в том, нужна ли компаниям поддержка, а в том, как это сделать, чтобы на плечи налогоплательщика больше не ложилось неоправданное бремя, а поддержка доходила до тех компаний, которые в ней действительно нуждаются. Для того чтобы оценить потребность в субсидиях, необходимо посмотреть на экономические результаты компаний в сравнении с ростом входных цен. Учитывая, что устойчивое функционирование предприятий обрабатывающей промышленности было предметом наибольшего обсуждения, целесообразно привести основные показатели для конкретного сектора по данным Департамента статистики.

Выручка от продаж компаний обрабатывающей промышленности в 2020 году составила 13,3 млрд евро. В 2021 году соответствующий показатель составил 16 миллиардов евро, благодаря чему выручка от продаж всего сектора выросла более чем на 20%. Можно предположить, что за этим быстрым ростом выручки от продаж стоит рост входных цен (включая электроэнергию).

С 2020 года Департамент статистики также предлагает данные о покупаемой электроэнергии. В 2020 году в рассматриваемом секторе на электроэнергию было потрачено 170 млн евро, а через год уже около 246 млн, то есть расходы на электроэнергию увеличились на 44,7%. По данным Elering, средняя биржевая цена электроэнергии в 2020 году составляла 33,69 евро/мВтч, а годом позже — 86,72 евро/мВтч, то есть цена выросла более чем в 1,5 раза.

Если к указанным показателям прибавить чистую прибыль компаний, то можно предположить, что чистая прибыль упала, так как, по мнению промышленных компаний, энергоносители оказывают очень большое влияние на себестоимость и, следовательно, на чистую прибыль. Удивительно, но чистая прибыль сектора выросла с 553 миллионов до почти одного миллиарда евро, т.е. чистая прибыль увеличилась более чем на 80%.

По этим показателям сложно сказать, что сектор в целом чувствует себя плохо. Количество сотрудников также увеличилось на 13,5% за год. Однако, безусловно, есть компании, в которых сценарий намного мрачнее.

Бывший министр экономики Таави Аас тоже высказал резкое мнение по этой теме, в рубрике мнений Eesti Päevaleht он указывает на тяжелое положение промышленности. В качестве решения Аас предлагает бизнесу пакет помощи в один миллиард евро. Идея состоит в том, чтобы выделить 300 миллионов на строительство дорог, еще 300 миллионов на энергетические субсидии и развитие энергетической инфраструктуры для предприятий, 200 миллионов на государственные заказы в строительном секторе и 200 миллионов на внедрение инноваций и новых технологий в Ида-Вирумаа. Увы, Аас не предлагает никаких решений для промышленного сектора.

Кроме того, в статье говорится, что пакет помощи во времена Юри Ратаса (компенсация заработной платы в связи с COVID-19) помог выйти из предыдущего кризиса. Однако в первой части анализа указывалось, что в случае особой поддержки речь шла о так называемом посеве денег с вертолета, и это далеко не увеличило реальные доходы населения.

Аас также отдельно указывает на снижение объемов промышленного производства, что является лишь полуправдой. К сожалению, политики имеют привычку искажать статистику в угодную им сторону. По данным Департамента статистики, индекс физического объема действительно падал в течение шести разных месяцев 2022 года (данные за декабрь отсутствуют), но в оставшиеся пять месяцев наблюдается рост индекса физического объема по сравнению с тем же месяцем прошлого года. Индекс физического объема представляет собой постоянно изменяющуюся во времени величину, которая по отдельности не дает представления о ситуации в промышленности.

Приведенные выше факты ставят под сомнение надежность и благородную цель субсидий. Финансовая помощь государства, направленная на улучшение положения предприятий, не должна переводиться в доход собственника, поскольку в противном случае речь идет не о средствах, направленных на улучшение положения компании, а о поддержке индивидуальной жадности.