«Придворные банкиры “Красного дьявола”»: как семья Шель открыла советскому золоту дорогу в Эстонию

«МИР!» – гласили заголовки на первых страницах эстонских газет 2 февраля 1920 года. После месяца затишья на фронте и нескольких недель переговоров правительство Эстонской Республики и коммунистические власти РСФСР достигли в Тарту соглашения о прекращении войны и взаимном признании.

Для Эстонии это означало долгожданную победу в Освободительной войне. Восточным соседом признавались все исторически населенные эстонцами территории – включая Печорский уезд со смешанным русско-эстонско-сетуским населением. Кроме того, Эстония получила свою долю золотого запаса бывшей Российской Империи – 15 млн рублей в слитках, гигантскую по меркам эпохи сумму.

Но и Советская Россия извлекала из договора гигантскую выгоду. Союзные державы, Великобритания, Франция и США, установившие экономическую блокаду большевиков и не признававшие их власть, в январе 1920 года смягчили позицию, освободив нейтральные государства, не участвовавшие в Первой мировой, от запрета на торговлю с Россией. И Эстония поспешила воспользоваться открывшейся возможностью.

Чернявский, сам бывший свидетелем и яростным противником советско-эстонского торгового бума, в красках описывает услужливость, с которой «Шнель» принялся отмывать «500 миллионов Красного Дьявола». Якобы за особую таксу советское торгпредство получало доступ к услугам и хранилищам финансового учреждения не только днем, но и ночью. А подвал здания был буквально набит сокровищами: «О тайнах алмазного подвала в городе ходили легенды... Ящики золотых пятирублевиков. Брезентовые мешки бриллиантов. Сорокаведерные бочки золотых портсигаров. Часов. Колец. Толком, впрочем, никто ничего не знал. Но через книги банка, совершая чудеснейшие зигзаги и трюки бухгалтерской черной магии, колоннами ползли миллионы и миллиарды марок».

Конечно, в художественном тексте, да еще в формате бульварного чтива, автор сгущает краски. На самом деле, еще во времена Российской Империи основатель фирмы, предприниматель немецкого происхождения Георг Шель был в Таллинне уважаемым финансистом. Сначала он трудился в Эстляндском дворянском кредитном обществе («Немецком банке»), затем в Ревельском городском банке, а с ликвидацией последнего в 1884 году открыл собственное кредитное учреждение.

После смерти старшего Шеля в 1897 году фирму возглавил его сын, Георг-младший, а в 1919-м у руля стали уже внуки основателя – Пауль Генрих и Клаус Шель. Заработать на смуте в России семейство пыталось еще в годы Освободительной войны. В ту пору через G. Scheel & Co вела свои операции Северо-Западная армия и правительство белого генерала Юденича. Но подлинную мощь компании действительно придали уже «красные миллионы».

Сколько именно советских денег и ценностей провел через свои счета именно G. Scheel & Co – доподлинно неизвестно. По оценке историка Яака Валге, в начале 1920-х через Эстонию были переправлены только золотые монеты на сумму 684 миллиона золотых рублей (около 700 тонн металла – порядка 60 млрд евро в современных ценах), без учета использовавшихся в расчетах слитков, драгоценных камней, ювелирных изделий, антиквариата и других ценностей. Кроме банка Шелей, игравшего в торговле с РСФСР ведущую роль, в операциях участвовали и другие фирмы – например, близкий к окружению Константина Пятса Harju Pank. Значительная часть ценностей затем перепродавалась в Швецию, где на них обогатился еще один банкирский дом – Stockholms Enskilda Bank семьи Валленберг (ныне Skandinaviska Enskilda Banken – SEB).

Эстонская сторона не контролировала происхождение денег и ценностей, которые использовали для расчетов советские торговые представители. Фактически наибольшая их часть была отобрана у частных владельцев, многие из которых были высланы или убиты. Тратила деньги советская сторона тоже не только на продовольственное снабжение рабочих или развитие народного хозяйства: выручка от вновь забившей ключом торговли тратилась в том числе на финансирование продолжавшихся войн и Коммунистического интернационала по всему свету, иначе говоря – на экспорт революции.

Отсюда и метафора «золотого метеорита» – одновременно ценного и смертельно опасного. Советская сторона даже не скрывала своих далеко идущих замыслов. Тот же Владимир Ленин, комментируя Тартуский мирный договор, провозглашал: «Эстония переживает период керенщины, рабочие начинают узнавать подлость своих учредиловских вождей, разграбивших профессиональные союзы и убивших 20 коммунистов, они скоро свергнут эту власть и создадут Советскую Эстонию, которая заключит с нами новый мир».

Однако предсказание председателя Совета народных комиссаров не осуществилось. Попытки коммунистических мятежей провалились, а правительство в Таллинне окрепло.

В 1922-1923 годах самые влиятельные европейские страны, начиная с Германии, одна за другой стали признавать сначала РСФСР, а затем СССР как легальную государственную систему на территориях бывшей империи. Нужда в Эстонии как перевалочном пункте для международной торговли постепенно отпала.

Банк оказался на грани банкротства, и правительство Эстонии постановило приостановить все операции по его счетам, чтобы не обвалить государственную экономику, уже во многом зависимую от Шелей. Клаус Гарри Шель отправился в Лондон и Берлин, чтобы обеспечить банку новые финансовые гарантии. Чуть ли не ежедневно эстонские газеты печатали отчеты о ходе поездки.

«Мастер банкротств», как назвал Шеля эстонский карикатурист Гори (Велло Агори), вернулся в Таллинн победителем. В разгар Великой депрессии ему удалось лично убедить зарубежных магнатов в надежности вложений в Эстонию, и фирма Шелей была спасена.