Кая Каллас: «Россия хочет, чтобы мы верили, что у нее все хорошо». Санкции работают?

После почти двух лет санкций экономика России выглядит противоречиво. С одной стороны, ВВП полностью отыграл падение прошлого года и даже вышел в небольшой плюс. С другой, сделал он это за счет роста запасов, что не всегда хороший признак. Добыча нефти почти не упала, а средняя цена марки Urals за год была выше ограничения, установленного ЕС, Группой семи и Австралией (63 доллара за баррель).

Российские власти любят хвастаться этим. Не упустил момент и российский лидер Владимир Путин в интервью американскому журналисту Такеру Карлсону: «Самое большое количество санкций, которые в мире применяются, применяются против России. А мы стали первой экономикой Европы за это время».

«Это такой нарратив, Россия хочет, чтобы мы в него верили. У нас тут ничего не происходит, у вас все плохо, – сказала Кая Каллас в эфире радио Äripäev на этой неделе. – На самом деле, это не отвечает действительности. Если вы посмотрите хотя бы на то, какой процент дает российский Центробанк». Ставка Банка России действительно гораздо выше, чем в ЕС или США, и составляет уже 16%. Это должно помочь побороть инфляцию, вызванную падением курса рубля и ростом цен на импортные товары.

«Это показывает, на самом деле, как идут дела у российской экономики», – считает премьер. Впрочем, эта ставка для российских потребителей несколько менее важна, чем Euribor для европейцев. Значительная часть ипотечных кредитов в последние годы в России субсидируются за счет бюджета через механизм «льготной ипотеки». Это искусственно поддерживает спрос, а с ним и строительный сектор, однако создает нагрузку на госрасходы, а также, возможно, надувает пузырь.

«Российский бюджет в большом минусе», – продолжила перечислять Каллас. Дефицит бюджета РФ составил более 3 триллионов рублей, но это 1,9% ВВП или 11% доходов бюджета. Покрывать разрыв Россия будет из собственной «кубышки» – Фонда национального благосостояния. В нем пока есть деньги, и их хватит на пару лет, но может быть и больше, если Россия продолжит продавать нефть дороже 60 долларов за баррель.

Рост ВВП в 2023 году в России действительно оказался самым высоким за десятилетие (исключая рост после ковида в 2021 году) – 3,6%. Но объясняется это ростом запасов. Не известно точно, каких, но обычно в этот показатель входят сырье и материалы, готовая продукция на складах, стратегические запасы продовольствия и энергоносителей. Это может означать, что из-за санкций компании стараются запастись критически-важными компонентами, пишет экономист Дмитрий Полевой.

«Нельзя сказать, что у российской экономики все хорошо, – комментирует профессор Чикагского университета Константин Сонин. – В целом россияне живут хуже и беднее, чем до войны – и хуже и беднее, чем жили бы без войны».

«С российской экономикой происходит медленный и неравномерный упадок» , – объясняет экономист Владислав Иноземцев. С одной стороны, санкции и разрыв хозяйственных связей спровоцировали крах в автомобиле- и авиастроении, в транспортном машиностроении, в ряде других отраслей, перечисляет он.

Но частный бизнес при этом сделал все от него зависящее, чтобы противостоять санкциям и создать новые сбытовые и производственные цепочки, что в целом ему удалось, продолжает Иноземцев.

«Бизнес же не ляжет и не опустит руки, все начали суетиться, и как-то быстро российские предприятия нашли альтернативные рынки и сбыта, и поставок оборудования и комплектующих. Да, может быть, из потребительских вещей что-то где-то пропало. Но многому нашлась замена», – объясняет российский экономист Наталья Зубаревич. Поэтому, по ее словам, в краткосрочной перспективе санкции сработали слабенько.

Те, кто хочет делать вид, что все хорошо, могут еще долго не замечать разрушительного воздействия санкций, считает Зубаревич.

«Санкции уже сделали войну, которую ведет Путин, более дорогой, – отмечает Сонин. – Среди прочего, они усложняют ввоз высокотехнологичных деталей, которые нужны для производства современных вооружений. Даже когда такие детали ввозятся, за них приходится переплачивать по сравнению с тем, сколько за них платилось бы без войны и без санкций».

«В долгосрочной перспективе санкции, конечно, работают и наносят урон российской экономике. Но по шагам, не сразу», – сказала Зубаревич.

«В России сейчас отчаянный дефицит рабочей силы – это серьезный ограничивающий фактор для любого роста. Это значит, что без повышения производительности труда не обойтись, а чтобы ее повысить, нужны современные технологии и оборудование. Их нет из-за санкций», – объясняет она.

Пока в России много западных станков, оборудования, техники. «Когда-то им понадобится замена, ремонт, комплектующие, еще что-то. И мы увидим это в авиации, в энергетическом секторе, в том же бурении, в самых разных секторах», – уверена экономист.

«Война – это всегда непроизводительное расходование общественного благосостояния. Никакого объективного улучшения она не дает. Да, ВВП растет, потому что в нем учитывается оборонная промышленность», – напоминает Зубаревич.

Все хорошо у владельцев заводов и фабрик ВПК, а также путинских чиновников и силовиков, кормящихся с военного производства и войны, замечает Сонин.

Госзаказ, который получает оборонная промышленность и смежные отрасли, – это тоже не тот рост, который принесет в будущем плоды. «Это же бюджетные деньги. Если бы компании работали на внешние рынки, это был бы бизнес. А так – это будет работать, пока есть деньги в бюджете, какой же это рост», – считает Зубаревич.

«Пока главным спасителем России выступили сырьевые отрасли: нефть, металлы, аграрная продукция – это такие товары, которые будут востребованы несмотря на любые санкции, так что их экспорт упал, но не слишком значительно», – объясняет Иноземцев. Снижение курса рубля, которое не выгодно потребителям, было на руку бюджету и позволило нарастить расходы.

«В итоге власти сумели направить огромные средства в ВПК, строительство и инфраструктуру, а также на нужды регионов. Именно государственные вложения обеспечили экономический рост, тогда как эмиграция и мобилизация сделали рынок труда дефицитным и подняли зарплаты в частном секторе (что, в свою очередь, поддерживает спрос)», – говорит Иноземцев. Его вывод: «В 2024-2025 гг. такая модель позволяет экономике России расти на 2-2,5% в год, а реальным доходам – на 3-6%».

«Страна сможет справляться с санкциями, а военно-промышленный комплекс будет продолжать производить необходимое вооружение. При этом экономические трудности (инфляция, дефицит и пр.) не подрывают доверие к власти, так как Кремль объясняет их войной, которую Запад ведет против России. К тому же санкции вернули в Россию многих олигархов, сократили отток капитала и заметно сплотили российские элиты, лишив их любой альтернативы», – констатирует Иноземцев.

«Но рост военного производства, не дающий никакого повышения уровня жизни, закладывает бомбу под будущее – в какой-то момент, по окончании войны, десятки или сотни тысяч людей потеряют работу, как потеряли во время краха советской экономики», – прогнозирует Сонин.

«Гигантские военные госрасходы продолжатся до тех пор, пока правительство Путина сможет их позволить, – писал о том же профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Олег Ицхоки. – То есть, пока будут высокие цены на нефть. Может сложиться ситуация, как в Советском Союзе, когда падение нефтяных цен приведет к колоссальному кризису и трансформационному спаду. 10% ВВП просто исчезнут, но до этого исчезнут сверхдоходы от нефти и будут потрачены все накопления Фонда национального благосостояния».