«Беженцев считают недостойными въезда в Европу». Украинским мужчинам трудно попасть в Эстонию

Вечером 28 сентября он попытался пересечь российско-эстонскую границу, и это ему не удалось. Перед этим он месяц наблюдался в Москве у лечащего врача, однако ни российских, ни документов так называемой ДНР у него нет, зато есть украинский паспорт. Когда началась война, он был в Украине, в августе выехал на лечение и после месяца в Москве решил пробираться в Болгарию, куда уже бежали его родители. Эстония интересовала его исключительно как транзитная страна.

Волонтеры купили ему билет на поезд Москва-Петербург, а оттуда до Ивангорода. «Мы приехали, двоих человек сразу развернули, т.к. у них были российские документы – то ли вид на жительство, то ли еще что-то. Офицер спросил меня цель приезда, я ему показал все билеты Таллинн-Рига-Вильнюс-Варшава, а оттуда у меня был билет на самолет до Болгарии. Я ему сказал, что буду просить защиту в Болгарии, т. к. у меня там родители. Со мной были ребята из Донецка – мальчик с девочкой – сказали все то же самое, только хотели просить убежища в Чехии. Их пропустили, а мне велели ждать», – рассказывает Роберт.

Минут через 10-15 подошел офицер, вывел его на улицу и вручил ему документ с отказом во въезде на 30 дней по причине отсутствия необходимых документов и денежных средств. «Хотя как он это проверил? В кошелек он мне не заглядывал. Я военный беженец, какие у меня могут быть денежные средства? Билеты все куплены. Очень странно», – удивляется Роберт. Подписывать документы он не стал, попытался настоять на своем, но его выпроводили. «Потом самый главный офицер вышел на улицу и сказал, что раз я был в России на протяжении месяца, значит, у меня там кто-то есть, поезжай обратно. Отказ оспорить нельзя», – вспоминает Роберт.

Больше всего его удивило, что тех, кто был с ним и у кого, по его словам, «было все то же самое», почему-то пропустили. Как и ребят, которые жили в России по полгода и которых пропустили через эстонскую границу на следующий день. «Думаю, я просто на такую смену попал, которая разворачивает определенный процент людей», – предполагает он.

Впрочем, Роберт поначалу не упоминает, что в прошлом он спортсмен и до болезни, шесть лет назад, на юниорском уровне участвовал в чемпионате ДНР по боксу, проходившем под девизом «Боксеры ДНР против войны». Местная пресса сообщала, что «мероприятие было посвящено жителям Республики, вставшим на защиту ее независимости». Можно предположить, что и эстонским пограничникам не составило труда найти эту информацию в интернете. Но юридическим основанием для отказа участие в таких соревнованиях быть не может, считает юрист Эстонского центра по правам человека Ульяна Пономарева. Тем более, что на взрослом уровне в 2019 году он уже представлял сборную Украины на Кубке Европы по кикбоксингу.

Проникнуть в Евросоюз Роберту все же удалось: через Петербург, Смоленск, Беларусь и Польшу, откуда он, наконец, добрался до Болгарии. Там он подал документы на получение статуса беженца, и болгарские власти никак ему не препятствовали, тем более, что его родители, выехавшие через Одессу и Румынию, этот статус уже получили.

Случай Роберта – лишь один из немногих примеров отказа. Эстонские пограничники давно стали среди волонтеров, помогающих украинским беженцам, притчей во языцех. Особенной жесткостью славится Нарвский пограничный пункт, при этом больше всего волонтеров возмущает отсутствие четких критериев отказа.

«Были разные истории. Нарва не пускает – везем через Финляндию. Нарва не пускает – везём через эстонское Лухамаа-Шумилкино. Нарва не пускает – везем через Нарву в другой день. Нарва не пускает – провозим тут же снова, через Нарву, при этой же смене», – говорит волонтер из Петербурга Екатерина.

С конца лета количество тех, кому отказывают пограничники, стало расти. В августе и сентябре в Нарве, по наблюдениям волонтеров, заворачивали по 300 с лишним человек за месяц. При этом сама Екатерина, видевшая около ста отказов, заметила, что некоторые имена эстонских пограничников на отказных листах повторяются чаще всего (имена редакции известны. – прим. автора).

«Они ставят беженцев перед фактом того, что считают их недостойными въезда в Европу. В основном, задают вопросы про их отношение к войне, к России, спрашивают, где они жили. Предлагают им отправляться на войну и защищать Украину с оружием в руках. Особенно замечательно это звучит, когда отказы с такими формулировками обращены к парням из Луганска и Донецка. При этом ни одному из наших беженцев не были даны фактические основания отказа», – свидетельствует Екатерина.

«У пограничников нет причин давать такие советы, поскольку мы не знаем, по какой причине человек не был мобилизован», – говорит на это глава Нарвского пограничного пункта Идаской префектуры Марек Лийва (подробное интервью с Мареком Лийва читайте здесь).

«Мы препятствуем въезду в страну, например, в таких ситуациях, когда, проверив в сотрудничестве с партнерскими учреждениями биографию, показания и документы людей, мы сочли, что пересекающий границу может представлять опасность для общественного порядка нашего государства. Например, по этой причине препятствуют въезду в страну, если человек солгал пограничнику или предоставил ложную информацию. А также в том случае, если человек выражает поддержку государству-агрессору или деятельности России в Украине. В таком случае по соображениям безопасности человека не пускают в Эстонию», – пояснил он.

В качестве примера Лийва приводит ситуацию, когда долго живший в России гражданин Украины, который работает в России, платит там налоги и имеет временный вид на жительство, хочет приехать в Эстонию только для того, чтобы ему поставили в паспорт штамп о том, что в течение шести месяцев он выезжал из России, чтобы потом в нее вернуться. «На самом деле, в таком случае человек хочет пересечь границу лишь для того, чтобы его российский вид на жительство не был признан недействительным», – замечает он.

Лийва поясняет, что в ходе дополнительных интервью у людей спрашивают, где они жили в Украине, чем занимались, когда и почему покинули страну, а также задают другие подобные вопросы, помогающие прояснить информацию о человеке. «В то же время ясно, что, если человек выражает в ходе интервью мнения, поддерживающие агрессора, и одобряет войну России в Украине, такой человек может представлять угрозу нашему общественному порядку, и его в Эстонию не пускают», – говорит руководитель Нарвского КПП.

Но самая частая причина, по которой граждан Украины не пускают в страну, состоит в том, что они хотели въехать в Эстонию на тех же основаниях, что беженцы, хотя, на самом деле, проживали в России уже длительное время – еще до того, как началась война. В таком случае по внутреннему паспорту Украины в Эстонию приехать нельзя.

«Но в некоторых случаях эти люди находились там всего семь дней, и мы можем это документально подтвердить! – возражает Екатерина. – Давайте представим себе такую ситуацию: вы въехали в Россию на юге, у вас 5000 рублей и вам нужно добраться до Эстонии. Каким образом вы будете это делать? А если вас десять человек и младенец на руках или вы, к примеру, без ноги?»

Екатерина вспоминает, как развернули на границе целый цыганский табор, где было больше двадцати человек, включая десятерых детей, под предлогом того, что невозможно установить, насколько они настоящие беженцы: «Они в одних футболках, без копейки денег, табором добирались с юга, у них была то ли херсонская, то ли харьковская прописка, а их развернули».

Самый вопиющий на ее памяти случай – когда завернули ребят из Мариуполя, которые хотели просить убежища именно в Эстонии. «Или еще один дикий случай, когда парня после двух недель отсидки в российской тюрьме по миграционному делу обвинили в том, что он неправомерно находился в России. Т.е. мы его вытащили из тюрьмы, привели в норму, он сутки висел на эстонской границе, ему отказали, а я его протащила через ту же Нарву в тот же день», – говорит Екатерина.

При этом юрист Эстонского центра по правам человека Ульяна Пономарева, консультирующая украинских беженцев, которые хотят пересечь европейскую границу, указывает на то, что предельный срок нахождения беженца на территории России, по истечении которого он не имел бы права пересечь европейскую границу, законодательно не урегулирован Эстонией.

«А раз нет этой нормы, то неправомерно её применение. Хорошо, если вы не хотите пускать тех, кто здесь был долго, пожалуйста, объявите об этом открыто, что, если вы находились в Российской Федерации два месяца, вы более не беженцы. Но существующие правовые нормы говорят о том, что срок нахождения в России не является основанием для отказа. Человек мог лечиться, человек мог находиться в стрессе и лежать месяц на кровати. В депрессии у человека не было денег или он не знал, что можно выехать. Это, конечно, чисто человеческие основания, но и с точки зрения юридической основание «слишком долго находился в России» неправомерно», – утверждает волонтер Екатерина.

«Если человек находился на момент начала войны февраля на территории Украины, у него есть украинское гражданство и он проживал там на постоянной основе, он имеет право получить временную защиту. И неважно, сколько он находился в переездах – месяц, два, три или четыре. Есть разные причины, по которым люди задерживаются на российской территории – у кого-то не хватает денег, кто-то должен был пройти лечение, чтобы поехать дальше, либо надеялся, что все закончится, и он вернется домой. Это никого не должно касаться, какие у него были причины», - вторит ей Пономарева.

Как утверждает юрист, отказать в таком случае человеку может только следователь, который в течение двух месяцев проведет полный анализ дела. Человек в это время может находиться в Эстонии, и, если следствие обнаружит, что есть риск для эстонского государства – например, Департамент полиции сможет доказать, что человек совершил преступления против человечности, только в этом случае ему могут отказать во временной защите и выслать в другую страну. «А запрещать на границе въезд гражданам Украины, которые на 24 февраля находились на ее территории, просто юридически невозможно», – говорит Пономарева.

Нехватку денежных средств, которая встречается в некоторых отказных документах, пограничники могут указать в анкете, когда они запрещают одноразовый въезд в туристических целях. Если же человек пытается въехать в страну, прося о международной защите, отказать ему на основании этого пункта департамент не имеет права.

И даже если человек не может доказать, что на 24 февраля находился на территории Украины, или вовсе там не находился, он имеет право просить о международной защите в обычном порядке. «И в таком случае Департамент полиции не имеет права его не пустить. Это грубое нарушение международных законов», – говорит Пономарева. При этом на сайте Департамента полиции такая информация есть, однако на границе бегущих никто не консультирует.

«Пограничники всегда говорят, что, если человек сам не просит международной защиты в обычном порядке, то они ему ее не предлагают. Они ее предлагают только тем, кто, на их взгляд, в ней нуждается, но это очень субъективная оценка. Непонятно, почему они не дают этой информации на пограничных пунктах Эстонии, – замечает Пономарева. – Если человек говорит, что ему небезопасно возвращаться в Россию, этого уже достаточно, чтобы пограничник объяснил ему, что и как он должен подавать, это его обязанность».

Согласна с ней и Екатерина: «Отказать можно по-разному: можно сказать, мы не видим оснований предоставить вам временную защиту, но как украинский гражданин вы имеете право на постоянную защиту. А мы готовы вам предоставить возможность доказать, что вы находились в Украине. Пожалуйста, предоставьте нам фотографии переписки с родными, банковские переводы, квитанции, ещё что-то. Вот что должен сделать пограничник. А когда перед ним стоит, условно говоря, человек с пятью классами образования, который только что проехал всю Россию, ночевал на вокзалах, питался на сто рублей в день, у него одна футболка, он имеет право не сообразить, как доказать своё пребывание в Украине».

Она убеждена: за те 5-20 минут, что длится допрос на границе, невозможно сразу проверить его биографию. Когда беженцы проходят российскую границу, они чистят телефоны, удаляют переписки, фотографии. Зачастую у них нет технической возможности подтвердить своё нахождение в Украине на 24 февраля. К тому же в большинстве своем эти беженцы – малообразованные люди, находящиеся в состоянии сильного стресса.

«Безусловно, среди них есть те, кто уехали из Украины, спасаясь от мобилизации, но с точки зрения законодательства даже такие имеют право на защиту», – считает Екатерина.

Некоторых из бегущих, по словам Екатерины, подозревали в том числе в том, что они поддерживают государство-агрессора. «Но поддержка государства-агрессора должна быть доказана. Является ли поддержкой государства-агрессора ответ на вопрос «чей Мариуполь?» Ответ, что Мариуполь российский, с точки зрения фактов сейчас соответствует действительности, потому что он оккупирован российскими солдатами. Это не значит, что это правильно», – говорит волонтер.

Как и Роберт, она считает, что некоторые эстонские пограничники усердствуют сверх меры: на отказных документах часто повторяются именно их имена, поэтому в их смены волонтеры стараются украинских граждан на нарвскую границу не приводить.

Впрочем, в Департаменте полиции и погранохраны, куда редакция сообщила эти имена, эту версию опровергают: «Называть пограничников поименно, подозревая в том, что они принимают решения произвольно или препятствуют пересечению границу без причины, неуместно. Пограничники делают свою работу, тщательно и беспристрастно рассматривая каждый случай. Имена пограничников, которые были присланы журналистам, не удивительны, конкретно эти люди работают в группе пограничного контроля II ступени, которая невелика по своему составу. Их задача как раз и состоит в том, чтобы заниматься более сложными случаями, и, если украинских граждан не пускают через границу, на решении значатся имена пограничников II ступени», – говорит глава Нарвского пограничного пункта Идаской префектуры Марек Лийва.

Не так давно Eesti Päevaleht писала о том, что в распоряжении редакции находится предложение МВД, представленное правительству 16 июня, (то есть еще при предыдущем министре), где четко обозначено решение: «Не впускать из России в Эстонию украинских граждан мужского пола в возрасте 18-60 лет, у которых нет необходимого для пересечения границы биометрического паспорта гражданина Украины или визы страны Евросоюза или вида на жительство».

Как утверждает газета, «состоявшее на тот момент только из реформистов правительство меньшинства согласилось с этим решением, несмотря на то, что оно противоречит Закону о предоставлении временной защиты, который, в свою очередь, должен соответствовать директиве Евросоюза. Согласно нему, право на временную защиту должно быть у всех граждан Украины, находившихся по состоянию на 24 февраля в Украине, какой бы паспорт у них ни был и какого бы пола они ни были».

В Департаменте полиции «Деловым ведомостям» прокомментировали, что решение о том, чтобы не впускать в страну мужчин с внутренним украинским паспортом, не было принято, хотя сейчас вновь обсуждается эта возможность.

«Указанные предложения обсуждались, однако не были применены. Подчеркиваю, что в Эстонию по-прежнему могут въехать все граждане Украины, которые бегут от войны, в том числе те, у кого нет биометрического паспорта», - прокомментировал ДВ и министр внутренних дел Лаури Ляэнеметс.

При этом статистика говорит о том, что количество отказов со второй половины июня действительно стало расти (см. график). Хотя, как напоминает Департамент, необходимо учитывать, что после 25 мая она не учитывает тех граждан Украины, которые въехали в Эстонию с юга (до этого на латвийской границе был временно введен контроль), т.е. отражает только тех, кто пересек именно российско-эстонскую границу.

Вдобавок маршруты беженцев с течением времени менялись: в начале полномасштабной войны они попадали в Эстонию преимущественно через Польшу и страны Балтии, но чем дальше, тем больше их приезжало из России. На это есть объективные причины: военные действия сейчас ведутся, в основном, на оккупированных территориях Восточной и Южной Украины, откуда людям трудно попасть на запад. А количество отказов, как указывает Департамент полиции, значительно больше в случае, если человек приезжает именно из России. Кроме того, на интенсивность миграции и количество отказов повлияли и сезонный фактор, и объявление в России мобилизации.

«За происходящим на границе очень внимательно следят каждый день, при необходимости меняя тактику. Постоянно оценивая происходящее на границе, мы меняем и критерии относительно того, кого пропускать через границу. Мы ведь должны учитывать, что по сравнению с тем, что было шесть или четыре месяца назад, портрет гражданина Украины, который хочет въехать в страну, изменился, поэтому сегодня больше людей отправляют на проверку второй ступени, в связи с чем людей отправляют с границы обратно. Больше внимания мы обращаем и на последующую проверку», – говорит министр внутренних дел Лаури Ляэнеметс.

«Я не говорю, что надо пускать убийц и насильников. Но должны быть четкие правила и их соблюдение. В настоящий момент ситуация непрозрачная, и это произвол, – считает волонтер Екатерина. – Взять хотя бы недавний случай, когда эстонские пограничники заявили беженцам, что волонтеры немецкой НКО, которые им помогают, – агенты Кремля и им вредят. Т.е. те самые волонтеры, которым мы передаем беженцев и которые от границ Европы везут их дальше». (Читайте также: Глава Нарвского КПП: мы верим, что волонтеры, помогающие беженцам, делают благое дело)

По ее словам, основная проблема в том, что люди считают Европу последним прибежищем и спасением, они прорываются через российскую границу, через допросы ФСБ на российской границе – и вместо того, чтобы получить помощь и поддержку, слышат, что они угроза европейской безопасности.

Как обещает министр внутренних дел, положение украинских военных беженцев, в том числе динамику пересечения границы в Эстонии правительство обсудит в ближайшем будущем.

«Я признаю, что сегодня между коалиционными партнерами есть определенные разногласия относительно того, должны ли мы и каким образом ограничивать число прибывающих сюда военных беженцев. Глядя на нападения России на украинские города и инфраструктуру, есть причины опасаться, что эта зима будет для жителей Украины крайне сложной, из-за чего больше людей захочет бежать из страны. Вызывание волны беженцев с помощью саботажа, связанного с отоплением, энергетикой и водоснабжением, конечно, является частью расчета России в нынешней фазе войны», – отметил Лаури Ляэнеметс.

По его мнению, даже если число беженцев резко возрастет, Эстония должна отреагировать на это, не закрывая свои границы для военных беженцев, а требуя поддержки у других членов ЕС, чтобы лучше справиться с потоком. «Я считаю, что мы должны и в дальнейшем оказывать всестороннюю поддержку украинцам и помогать беженцам, как только возможно. Таким образом помогая Украине, мы способствуем тому, чтобы Украина справилась с гуманитарным кризисом. Надеюсь, что партнеры по коалиции поддерживают это мнение», – говорит Ляэнеметс.

«Я понимаю, что Эстония устала, поток беженцев оказывает на нее огромное давление, и беженцы не идеальны. Тем не менее, даже этим не идеальным людям нужно помогать и помогать нужно на чётких, понятных основаниях», – говорит Екатерина. В августе волонтеры в связи с отказами пропускать украинцев в Эстонию обратились за помощью в управление Верховного комиссара по делам беженцев ООН, предоставив соответствующие документы.

Ни украинское посольство, ни канцлер юстиции, которая, как утверждает Eesti Päevaleht, присутствовала на том совещании, где обсуждалось предложение запретить украинским мужчинам въезд в Эстонию, на запрос ДВ пока не ответили.