Сортировка биомусора стала обязательной для всех. Справляется ли с этим Эстония?

Таллинн сортирует биомусор уже около 15 лет и, по словам Тараскина, делает это успешно. Исследования показывают, что практически 100% биотходов, сортируемых отдельно, в итоге попадают на переработку и направляются в рециклинг. Случай, когда мусоровоз на глазах журналиста ERR свалил мусор из двух разных контейнеров в одну машину, Тараскин назвал скорее исключением из правил.

«Во многих городах и волостях Эстонии разрешено сваливать мусор в одну машину, если водитель зафиксировал какое-то нарушение (например, в биоконтейнере оказался посторонний мусор). Такое бывает, но это единичные случаи. А иногда бывает и вовсе, что машина двухкамерная. В ней два разных отсека, и мусор хранится отдельно, но со стороны кажется, что он сваливается в одну кучу», – говорит Тараскин.

По словам специалиста, в Эстонии система сбора биоотходов развита довольно хорошо.

«Очень долгое время биомусор сортировал только Таллинн, но сейчас к этому процессу активно подключились мелкие волости и средние населенные пункты. Недавно, вот, общался с представителями Силламяэ – народ там пока учится и сортировать мусор умеет плохо, но зато контейнерами уже оснащен весь город», – приводит пример специалист.

«По большей части все у нас работает нормально. Везде, где я был, все, с кем общался (а это представители местных самоуправлений и предприятий переработки), говорят, что система работает давно и устроена хорошо. Единственное, чего не хватает – сырья. Поэтому если все начнут сортировать биоотходы у себя дома, то система начнет работать еще лучше: появятся предприятия, которые захотят это вторсырье на переработку, и тогда на рынке обязательно будет оживление», – добавил эксперт.

Если столичный отсортированный биомусор практически в полном составе попадает на переработку, то ситуация с биомусором в стране в целом не столь радужна: лишь 30% попадает на переработку, в то время как оставшиеся 70% сжигаются или хранятся на свалке вместе со смешанным мусором.

«Эстония не справляется с показателями по направлению отходов в переработку. Еще с начала двухтысячных туда должно было направляться не менее 50% всех биоотходов, а у нас этот показатель составляет только 30%. В основном из-за того, что хромает система переработки. Сбор у нас организован отлично, а вот до вторичного использования дело доходит не всегда. Что-то все равно попадает на свалку, и предприятиям легче этот мусор сжечь, чем заниматься его переработкой», – сетует Тараскин.

По словам Тараскина, государство намерено искусственными мерами все больше стимулировать жителей Эстонии увеличить объем сортировки биоотходов. Например, с грядущей реформой отходного хозяйства, цены на обработку мусора будут повышены. Это станет стимулирующей мерой для людей: те, кто не сортирует биомусор, станут больше платить за его вывоз и переработку.

«Большая часть смешанного мусора сегодня сжигается. Не только потому, что это экологичнее, чем хранить его на свалках, но и потому, что резко вырос налог на складирование смешанного мусора, и свалки подняли цены (не говоря уже о том, что таллиннским свалкам смешанный мусор хранить давно запрещено)», – говорит Тараскин.

При этом, по словам Тараскина, правительство хочет ограничить и сжигание.

«Сейчас идет серьезный разговор о том, чтобы ввести новый налог (на государственном уровне, я так понимаю, решение уже принято). Мера будет непрямой: налогом будут облагаться выбросы CO₂. Это приведет к росту цен на сжигание, и нам уже по кошельку будет выгоднее сортировать мусор», – говорит Тараскин.

По словам Тараскина, самая типичная ошибка, которую жители больших городов совершают при сортировке биомусора, – используют неправильный мешок.

«Люди привыкли использовать черные мешки, но для биоотходов они не подходят. Если мешок непрозрачный и водитель мусоровоза не видит, что внутри него, он вправе квалифицировать содержимое мешка как смешанный мусор», – говорит Тараскин.

Требования к мешкам для биоотходов каждое местное самоуправление прописывает отдельно. Например, Таллинн требует, чтобы они были прозрачными и биоразлагаемыми. Однако, по мнению Тараскина, самое важное, чтобы на мешке было написано, что он компостируемый (это не то же самое, что биоразлагаемый), а в будущем и вовсе необходимо постепенно отказаться от передачи биомусора в мешках и собирать его в многоразовую тару.

«При возможности, наилучшим решением было бы организовать домашнее компостирование биоотходов», - считает эксперт.

По словам Тараскина, если в Эстонии повсеместно будет введена сортировка биоотходов, то будет сделан большой шаг вперед в переработке и других видов мусора. Причина: попадание биоотходов и стекла в контейнеры с другими видами мусора сильно мешает их переработке.

«Самое главное, о чем переживают переработчики и экологи, – это как избавиться от биомусора. Разделим биомусор – и все остальное будет также возможно досортировать на спецпредприятиях», – говорит Тараскин.

Переработка некоторых видов мусора в Эстонии уже развита неплохо еще с 90-х годов – во многом за счет того, что еще в советское время люди привыкли собирать макулатуру и сдавать тару, поэтому когда появились соответствующие возможности после восстановления независимости, люди с удовольствием ими воспользовались.

Но есть и проблемы. По словам Тараскина, пластик в Эстонии перерабатывается из рук вон плохо.

«Это настоящая головная боль для Эстонии. Люди не привыкли к пластику, не могут его воспринимать. Это единственный вид отходов, где у нас серьезные проблемы. Мы уже ввели налог на пластик: Эстония обязана выплачивать Евросоюзу от 16 до 20 миллионов евро в год. Формально это налог, но я бы назвал это штрафом», – говорит Тараскин.

Еще один вызов – текстиль, раздельный сбор и вывоз которого станет со следующего года обязательным.

«Следующая красная дата – 1 января 2025 года. После этой даты текстиль обязательно должен быть раздельно собран и передан на переработку. Это большой вызов для местных самоуправлений, потому что, помимо того, что этот текстиль надо собрать, его еще надо кому-то отдать. У нас в Эстонии его просто некому перерабатывать. Если одежду еще можно передать в социальные дома или направить в магазины Humana, то вот переработка текстиля, который уже не наденешь, хромает», – говорит специалист.

По словам Тараскина, рынок вывоза и переработки мусора в Эстонии характеризует то, что в нем постоянно снижается конкуренция.

«Раньше в Эстонии было много фирм – был плюрализм и большая конкуренция, обеспечивавшие высокое качество услуг. Со временем крупные фирмы поглотили мелкие и осталось три компании: Eesti Keskkonnateenused (монополисты, управляющие более 50% мусорного хозяйства в Эстонии), Ragn-Sells и Ekovir», – сетует Тараскин.

Это произошло за счет того, что на рынок пришли иностранные инвестиции, и крупные предприятия поглотили мелкие. Был и демпинг: по словам Тараскина, крупные компании выигрывали тендеры по очень низким ценам, тем самым выбивая с рынка мелкие фирмы (те не могли работать по таким расценкам, а без выигрыша тендеров они оставались без работы).

«Например, опустошение контейнера стало стоить какие-то центы – но такого не должно быть. Это все результат демпинга», – говорит Тараскин.

Государство пытается решить вопрос низкой конкуренции, разрешив местным самоуправлениям создавать свои предприятия по переработке и вывозу мусора. На данный момент самоуправлениям это делать запрещено, однако законодательство намереваются изменить.

По словам Тараскина, если самоуправлениям разрешат создавать такие предприятия, это сделает их более устойчивыми к кризисам (например, если какой-то тендер сорвется или у крупной компании начнутся проблемы, самоуправления не будут обязаны ждать по полгода, пока пройдет новый тендер, а смогут сами в экстренном порядке заняться вывозом мусора).

«Эта инициатива очень не нравится крупным предприятиям. В СМИ сейчас можно прочитать статьи за авторством этих предприятий, где они пытаются отговорить государство от данного шага. Крупным компаниям просто удобнее договариваться с министерством, чем иметь дело с 79 разными самоуправлениями», – говорит Тараскин.