Мониторинг интеграции: готовность защищать Эстонию напрямую связана с экономическим положением людей

Авторы масштабного социологического исследования констатировали, что по-прежнему остается проблемой отставание уровня экономического и социального благополучия населения других национальностей и неравное положение на рынке труда. По мнению социологов, это по-прежнему связано с недостаточным владением языком и отставанием развития регионов с преимущественно русскоязычным населением, а также национальными различиями в структуре занятости, унаследованными от советского периода.

По степени интегрированности в эстонское общество/протестного потенциала авторы выделяют пять кластеров как среди эстонцев, так и среди неэстонского населения. На основании кластерного анализа результатов мониторинга авторы отмечают, что жители других национальностей в Эстонии не образуют единого целостного «русскоязычного сообщества», а разделены на две поляризованные части.

По данным исследования, почти 60% иноязычного населения Эстонии полностью или в значительной степени интегрировались в общество и позитивно относятся к эстонскому государству. Большинство из них являются гражданами Эстонии, но около половины из них составляют постоянно проживающие здесь граждане России, а также граждане других стран и лица без гражданства.

Более четверти (28%) русскоязычного населения, включая значительное количество лиц с неопределенным гражданством или граждан России, практически не интегрированы или интегрированы очень слабо, что отражается не только на низком уровне их экономического и социального благосостояния, но на их негативном отношении к государству. Авторы исследования характеризуют эту социальную прослойку как пассивную и отчужденную.

В то же время еще 15% русскоязычного населения интегрированы частично, т.е. имеют эстонское гражданство, политически активны, но не доверяют и не считают своим эстонское государство, а также занимают критическую позицию по отношению к эстонскому политическому мейнстриму – в частности, не поддерживают позицию Украины в войне.

Модель интеграции и принадлежность к соответствующему кластеру тесно связаны с материальным благосостоянием, отмечают авторы исследования. Среди тех, кто материально обеспечен, доля полностью интегрированных в три раза выше, чем среди тех, чье материальное благополучие скверно. Большую часть наиболее интегрированного кластера составляют неэстонцы с высшим образованием, причем «белые воротнички».

Среди тех, кто ответил на вопрос о своем достатке «хорошо живу» или «справляюсь», 25% хорошо интегрированы, 22% – локально интегрированные патриоты, 17% интегрированы частично. При этом 38% неинтегрированных и противостоящих интеграции ответили, что им живется трудно. Такой же ответ дали 24% слабо интегрированных.

Трудовая занятость среди неэстонцев в целом остается ниже, чем среди титульного населения. Если после коронавирусного кризиса занятость эстонцев быстро восстановилась и даже превысила докризисный уровень, то неэстонцам вернуться на прежний уровень не удалось. Различия между различными группами населения оказались наибольшими за всю историю наблюдений. В 2022 году разница между трудовой занятостью среди эстонцев и неэстонцев составляла целых 8 процентных пунктов.

Больше всего безработных среди граждан России, из них в 2022 году оставались без работы 12,5%, в то время как среди эстонских граждан (вне зависимости от национальности) таких было 5,1%, а среди лиц без гражданства – 5,8%.

В целом процесс интеграции посчитали успешным существенно меньше опрошенных, чем это было в ходе предыдущего исследования три года назад – разница с ним составила 15%. Авторы объясняют это тем, что война в Украине усилила недоверие между эстонским и неэстонским населением.

Важность критериев интеграции представителями эстонского и неэстонского населения оценивается при этом по-разному.

Эта разница проявляется, например, в готовности защищать Эстонию в случае военной агрессии: согласно исследованию, только 44% неэстонцев считают ее признаком успешной интеграции, в то время как среди эстонцев таких насчитывается 63%. При этом позиции этих групп сближаются в том, что касается экономики: совместный вклад в ее развитие считают важным 61% эстонцев и 60% лиц иной национальности.

Взаимное доверие между представителями этих групп считается более важным среди неэстонцев (73% vs 60%). Точно такая же картина наблюдается с доступом к хорошему образованию, доступностью оплачиваемых рабочих мест и социальных благ (неэстонцы – 68%, эстонцы – 44%). Последнее важно для неэстонцев вне зависимости от гражданства. Среди граждан-неэстонцев важность этого фактора отмечают 97%, среди неграждан – 90%, среди российских граждан – 94%, при этом преобладают те, кто считают этот фактор очень важным. В то время как среди эстонцев таких 88% («очень важно» ответили всего 44%).

Большинство неэстонцев считают важным участие всех социальных групп в общественных процессах, среди эстонцев такое мнение разделяет только треть.

В целом для неэстонцев оказались более важными социально-экономические критерии, эстонцы же связывают интеграцию с темами культуры и идентичности, в том числе с владением эстонским языком. «Доступ к оплачиваемым рабочим местам, социальным благам и хорошему образованию значительно больше упоминали другие группы, т.е. за исключением эстонцев с эстонским гражданством. Это проблема, которую ощущают люди с неопределенным и российским гражданством, а также неэстонцы, имеющие гражданство Эстонии», – отмечают авторы исследования.

Как следует из результатов мониторинга, степень интеграции и отношение к государству далеко не всегда напрямую коррелируют с наличием эстонского гражданства. Более того, авторы отмечают, что неэстонцы с эстонским паспортом более критически относятся к государству, поскольку у них повышенные ожидания относительно равных с эстонцами возможностей. 63% из этой социальной группы считают, что у русских нет равных возможностей с эстонцами или же их относительно мало. В то же время, поскольку у лиц без гражданства таких ожиданий меньше, они оценивают равенство возможностей более позитивно.

При этом 55% эстонцев признает, что у русскоязычного населения во многих сферах жизни равных возможностей с эстонцами действительно нет, хотя 45% придерживаются противоположного мнения.

Сходная тенденция наблюдается и со сводным индексом доверия к государственным институтам: он показывает, что наименее доверяют государству именно неэстонцы с эстонским паспортом – среди них этот показатель ниже, чем среди граждан России или лиц с неопределенным гражданством.

Авторы исследования также отмечают, что в эстонском обществе в целом растет дефицит вовлечения: люди все больше жалуются на то, что при принятии важных решений в государстве игнорируют тех, кого они больше всего касаются. Это, однако, противоречит Плану развития солидарной Эстонии.

Впрочем, как вытекает из мониторинга, вовлеченность в принятие решений оценивается людьми разной национальности тоже по-разному: более половины неэстонцев, независимо от гражданства, считают ее важным критерием интеграции, однако 49% эстонцев не считают, что вовлечение неэстонцев в управление эстонским государством полезно для Эстонии. Эта тенденция наблюдалась и ранее, однако в последние три года разница увеличилась – очевидно, под влиянием войны в Украине.

Война поделила население на два лагеря: 38% жителей страны не ощущают, что она как-то повлияла на их жизнь, и 37% признаются, что она оказала на них влияние. Остальные 26% остаются, скорее, нейтральными. Причем по сравнению с эстонцами неэстонцы оценивают это влияние как более сильное: четверть из них признаются, что война повлияла на них очень сильно.

Почти во всех связанных с войной аспектах русскоязычное население оказалось затронуто больше, чем эстонцы. При этом 40% неэстонцев отметили, что война затруднила потребление российских товаров и услуг, ведение бизнеса, возможность работать или учиться в России. Среди эстонцев таких оказалось всего 12%.

В целом исследование показало, что как среди эстонцев, так и среди жителей других национальностей увеличился разрыв между успешной и социально оптимистичной стороной и менее успешной и социально пессимистичной стороной. Роль гражданства, по мнению социологов, в процессе интеграции переоценена: «Не только у людей иной национальностей, но и у менее обеспеченных эстонцев есть проблемы с интеграцией в эстонское общество», – отмечают авторы исследования.