Убить двух зайцев: каковы политические интересы Турции в российско-украинской войне?

«Медуза» разбирается, как Турция пытается задействовать экономическую и традиционную дипломатию, преодолеть собственный внутриполитический кризис, а также снизить свою зависимость от России.

Архитектура нынешних российско-турецких отношений начала формироваться еще во времена позднего СССР, хотя их часто описывают через «дружбу» Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана: в 2019 году посольство России в Турции даже решило устроить свою версию флешмоба 10yearschallenge — и опубликовало фотографии двух лидеров вместе на протяжении многих лет. В 1984 году СССР и Турция подписали первое соглашение о поставках природного газа из СССР в Турецкую Республику сроком на 25 лет. Первый контракт по нему был заключен в 1986 году, советский (а потом и российский) газ стал поступать в Турцию по Трансбалканскому газопроводу с 1988-го. Поставки через него прекратились только в 2020 году, когда открылся «Турецкий поток».

В 1997 году во время визита Виктора Черномырдина (тогда премьер-министра России) в Турцию было заключено соглашение о сооружении газопровода «Голубой поток» — совместный проект турецкой компании Botaş, «Газпрома» и итальянской Eni, которая в марте 2022 года объявила о намерении продать свою долю в 50% в «Голубом потоке». Газопровод был проложен по дну Черного моря, соединяя российское черноморское побережье с азиатской частью Турции, и заработал в 2003 году. За первые 15 лет эксплуатации по нему из России в Турцию было доставлено более 158 миллиардов кубометров газа. В 2021 году — 15,98 миллиарда кубометров. 8 января 2020 года состоялось открытие еще одного магистрального газопровода — «Турецкий поток», пущенного в обход Украины.

На 2019 год более 50% турецкого газового импорта приходилось на Россию. В 2021 году этот показатель составил уже 45%, и турецкое правительство планирует планомерно снижать эту цифру. Среди других крупных экспортеров газа в Турцию — Азербайджан, Алжир, Нигерия, Катар, Иран, но пока Россия в этом списке опережает всех с большим отрывом.

А вот в турецком импорте нефти Россия занимает второе место (после Ирака) и обеспечивает 17% поставок (и до 40% поставок бензина). Заместитель министра энергетики и природных ресурсов Турции Алпарслан Байрактар уже выразил обеспокоенность тем, что санкции против России приведут к ухудшению экономической ситуации во всем ближневосточном регионе и что замену российской нефти непросто будет найти (и произойдет это не быстро).

Тем не менее, как отмечает эксперт Финансового университета и Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков, пока Турция благополучно — и очень выгодно — закупает у России нефть и газ. «Пока введенные санкции никак не ограничивают торговлю Турции и России. Для Турции российские поставки сейчас одни из наиболее выгодных, потому что стоимость газа привязана к стоимости нефти. Поэтому получается, что если на спотовых рынках Турция может купить газ, тот же самый СПГ (сжиженный природный газ, — прим. „Медузы“), больше чем за 1000 долларов за 1000 кубов, то российский газ ей обходится дешевле 1000 долларов, то есть порядка 800–900 долларов за 1000 кубов. Поэтому Турция активно отбирает газ именно по контрактам с „Газпромом“. Никаких ограничений в этом плане нет, покупать газ, нефть и уголь у России не запрещено. Вопрос в том, как за газ рассчитываться, но я думаю, что здесь у Турции тоже особых сложностей нет. Поэтому она в этом плане не пострадала». Наоборот, считает эксперт, она выигрывает от того, что сохраняет контакты с Россией и не вводит против России санкции — например, потому что теперь часть западных товаров Россия вынуждена будет заменить товарами турецкого производства.

Из всех стран, которые продолжают сотрудничество с Россией — в первую очередь это Китай и Индия, — у Турции есть неоспоримое преимущество: география. Она не просто метафорический мост между Россией и Европой, а вполне буквальный. Игорь Юшков считает, что «Турция становится и транспортным хабом, и, возможно, перегрузочной площадкой для параллельного импорта в Россию, то есть через нее будет идти определенное количество товаров и продавцы этих товаров будут закрывать глаза на то, куда попадает их продукция через Турцию. Соответственно, Турция будет с удовольствием перепродавать все это».

Будет ли это касаться перепродажи российских энергоносителей в Европу? Это упирается в пропускную способность турецкой газотранспортной системы. Юшков поясняет: «Из Турции в Европу идет вторая нить „Турецкого потока“, пропускная способность которой 15,75 миллиарда кубометров. Но в прошлом году Россия только в Европу поставила 150 миллиардов „кубов“ (175 миллиардов кубометров, если считать и Турцию тоже, — прим. „Медузы“). Есть еще Трансбалканский газопровод из Турции в Болгарию, Румынию и Украину, но опять же — всю Европу через него не запитаешь. Если введут запрет на импорт российской нефти, то через Турцию могут пойти определенные объемы. Но Россия в этом не заинтересована, потому что, если введут санкции против российских углеводородов, Россия будет заинтересована в том, чтобы „сушить“ рынок, то есть формировать определенный дефицит, чтобы заставить Европу сесть за стол переговоров».

На фоне разговоров о необходимости поиска альтернативных поставщиков нефти и газа вновь зашла речь о возможном сооружении газопровода из Турции в Израиль, у которого с Турцией традиционно не самые простые отношения. Однако США в лице заместителя госсекретаря Виктории Нуланд уже в довольно категоричной форме выразили свой скепсис в адрес этого проекта: «У нас нет таких денег и 10 лет. К тому же через 10 лет мы бы хотели перейти на более технологичные виды энергии».

Еще один проект — газопровод из иракского Курдистана. Но эти перспективы еще более туманны. Во-первых, пока нет инвесторов, которые готовы были бы в него вложиться. Во-вторых, ситуация в Курдистане очень нестабильна и любая экономическая деятельность в регионе сопряжена с колоссальными рисками. «Курдистан может как минимум частично заменить недостающие поставки газа в Европе — при условии, что коллеги из Багдада будут готовы сотрудничать с нами», — заявил премьер-министр Иракского Курдистана Масрур Барзани.

Кроме того, надо учесть, что потенциальному партнерству Турции и Израиля будет всячески противиться Иран, который не хочет терять свои позиции на рынке экспортеров газа. Некоторые эксперты связывают ракетный обстрел столицы Курдистана Эрбиля, который произошел 13 марта 2022 года и ответственность за который взял на себя КСИР (Корпус стражей иранской революции), именно с этим: Иран таким образом пытался дать Турции и ее союзникам знак.

Еще один стратегический совместный проект России и Турции, который Эрдоган намерен завершить любой ценой, — строительство атомной электростанции «Аккую», которая должна обеспечить до 10% энергопотребления в Турции. Стоимость этого проекта оценивается в 20 миллиардов долларов. «Строительство „Аккую“, которая должна открыться к 2023 году (если быть точнее, то открыться должны два из четырех ее реакторов, — прим. „Медузы“), — одно из ключевых предвыборных обещаний Эрдогана», — отмечает Екатерина Чулковская, журналист-тюрколог, автор издания Al-Monitor.

А еще в 2023 году в Турции должны пройти парламентские выборы, и позиции ПСР — Партии справедливости и развития, лидером которой является Реджеп Тайип Эрдоган, — были сильно ослаблены гиперинфляцией, которая усилилась к концу 2021 года и продолжилась в 2022-м. Судя по последним пресс-релизам на сайте АЭС, сооружение ключевых конструкций продолжается. «Медуза» направила запрос в «Аккую Нуклеар» с просьбой уточнить, повлияют ли как-то введенные против России санкции на завершение строительства АЭС, но не получила оперативного ответа.

Еще одна крупная статья российско-турецкой торговли — агропромышленность. В 2021 году 64,6% ввезенной пшеницы Турция приобрела у России и 13,4% — у Украины. Еще в начале марта 2022 года Турция заявила, что из-за повышения цен на пшеницу она резко — почти на 30% — сократит ее импорт. Очевидно, драматический рост цен на продовольствие опасен не только для Турции, но и окажет дестабилизирующий эффект на все страны Ближнего Востока: одним из ключевых факторов начавшейся в 2011 году «арабской весны» стал резкий рост цен на пшеницу и подорожание хлеба.

Будет ли Россия предлагать Турции какие-то льготы в новых условиях? Вице-президент общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Николай Дунаев считает, что о преференциях в данном случае речь не идет: торговля будет продолжаться в обычном формате. «Я вижу, что турки плотно заняли место торгового транзитного хаба между двумя враждующими „ойкуменами“. Конечно, статус страны-транзитера в торговле существенно улучшит в среднесрочной перспективе турецкие позиции в экономике. Турки будут использовать это положение для наращивания своих объемов переработки. Например, если раньше мы уже начали поставлять рафинированное масло в страны Южной Европы, то сейчас они (страны Европы, — прим. „Медузы“), возможно, откажутся от нашего масла. Мы будем поставлять нерафинированное масло туркам, а те уже будут рафинировать и отправлять его в Европу», — говорит Дунаев.

Он отмечает, что турецкая сторона уже работает над созданием финансовой инфраструктуры, чтобы продолжать бесперебойно торговать с Россией: «Турки сейчас выстраивают канал рублевых платежей между центробанками, и он заработает уже до осени [2022 года]. Там [в Турции] будут через два года везде принимать карты „Мир“ — так же, как и UnionPay. Я не предвижу страновых квот [на продажу продовольствия] в ближайшее время. Скорее, Россия будет говорить о переводе платежей на рубли. Турки будут платить в рублях и продавать тем, кто не может оплачивать рублями. Нормальная практика».

В конце концов, еще одной важной статьей турецкого дохода является туризм: в 2021 году доходы от туризма составили 25 миллиардов долларов. В прошлом году около 4,5 миллиона россиян (и 2 миллиона украинцев) посетили Турцию. На данный момент непонятно, как падение платежеспособности россиян, которое неизбежно произойдет под влиянием санкций, отразится на туристическом сезоне 2022 года, но пока Турция остается одной из самых доступных опций для зарубежного отдыха, а также вложений в недвижимость: россияне, решившие таким образом спасти свои накопления, уже серьезно подогрели местный рынок жилья.

Экономика составляет основу интенсивных, хоть и нестабильных российско-турецких отношений. Но не она одна. У Эрдогана и Путина как у политиков действительно много общего: их риторика во многом базируется на антиглобализме и ресентименте. Как и Владимир Путин, который постоянно подчеркивает, что Запад «нарушил свои обещания», не позволил России стать частью европейской семьи народов и «вынудил» ее вторгнуться в Украину, Эрдоган постоянно припоминает европейским политикам, что Турцию так и не приняли в Евросоюз, — хотя процесс интеграции уже был запущен и Турция совершила для этого много конкретных шагов на экономическом и законодательном уровнях.

Турция уже много лет балансирует между антизападной внешнеполитической позицией и тесным военным сотрудничеством со странами Европы и США. Республика вступила в НАТО еще в 1952 году, у нее вторая по численности после США армия в альянсе. Вместе с этим Турция осуждает американские «имперские амбиции», не отказывается от сотрудничества с Россией и даже закупает у нее оружие, несмотря на санкции, введенные США в ответ на эту сделку: в 2017 году Турция заключила с Россией контракт стоимостью 2,5 миллиарда долларов на поставку систем противовоздушной обороны С-400. Это случилось после того, как США отказались продавать Турции системы Patriot. И даже сейчас, когда в Украине идет полномасштабная война, Турция в лице министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу не отрицает, что может продолжить закупать у России оружие. «Для меня приоритет — это безопасность моей страны», — заявил Чавушоглу на форуме в Катаре в марте 2022 года.

3 апреля 2022 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков сказал, что «Турция — наиболее суверенная из остальных государств — членов НАТО», а «Реджеп Тайип Эрдоган — великий и сильный лидер». В похожей риторике в Турции уже много лет говорят о Путине. «Большинство [населения] в Турции поддерживает Украину и понимает, что ей надо помогать. Но есть и 20–30%, которые поддерживают Путина и вообще видят войну в Украине как противостояние России и НАТО», — комментирует Чулковская. «В Турции только 20% населения одобряет деятельность НАТО — это очень маленький показатель для страны, которая входит в альянс. Такие цифры характерны обычно для стран типа России и Сербии. Одна из причин [таких результатов соцопросов] — пропаганда. В Турции осталось очень мало независимых источников информации, все крупные СМИ контролируются бизнесменами, которые связаны с правящей партией [Партией справедливости и развития]», — добавляет она.

Во внутриполитических процессах двух стран есть много других сходств. Как и в России, в Турции проходит планомерная зачистка любых несогласных (они тоже всегда «финансируются из США» и тоже часто оказываются «наркоманами») и независимой прессы (давление на СМИ длится с начала 2010-х годов). Зачистка СМИ приобрела тотальный характер после неудавшегося госпереворота 16 июля 2016 года, в организации которого Эрдоган обвинил «параллельное государство», которое финансируется Фетхуллахом Гюленом — турецким религиозным деятелем, живущим в Пенсильвании. Кстати, тогда Россия сразу осудила организаторов и поддержала «легитимный режим Реджепа Тайипа Эрдогана». Как и Владимир Путин, Эрдоган внес изменения в Конституцию и «обнулился» — причем на год раньше своего российского коллеги.

Как говорит американский политолог турецкого происхождения, директор программы турецких исследований в Вашингтонском институте ближневосточной политики Сонер Чагаптай, «у Эрдогана и Путина — бурный политический броманс. Эрдогану нравится стиль Путина. Эрдоган хотел бы так же, как и Путин, полностью игнорировать мнение гражданского общества в своей стране».

Позиция Турции относительно территориальной целостности Украины всегда была однозначной: в 2014 году Турция не признала ни крымский референдум, ни вхождение полуострова в состав России: для турецкой политики чрезвычайно важен конфессиональный фактор, а в Крыму проживает около 300 тысяч крымских татар — мусульман. Так как Россия систематически нарушает права крымских татар, Турция неоднократно выступала с осуждениями этих действий. Причем за последнее время неоднократно это повторила, подчеркнув, что ее позиция была такой с самого начала.

Еще в 2020 году Турция подписала с Украиной договор о военном сотрудничестве. 27 января 2022 года Эрдоган заявил, что нападение России на Украину было бы ошибкой, и призвал стороны к диалогу и обсуждению вопросов безопасности.

Незадолго до начала войны, 3 февраля 2022 года, две страны подписали еще одно соглашение о поставке (и возможном совместном производстве) военных дронов — тех самых беспилотников «Байрактар», которые сейчас часто мелькают в военных сводках. Причем турецкие дроны не впервые успешно уничтожают российскую технику: они зарекомендовали себя в Ливии, Сирии и Нагорном Карабахе.

Также 3 февраля Киев и Анкара заключили соглашение о зоне свободной торговли, так как Украина является важным торговым партнером Турции: торговый оборот с ней за 2021 год составил 7,4 миллиарда долларов. Еще одна красноречивая деталь: в рамках «предвоенного» визита Эрдогана в Киев состоялся парад украинских войск, на котором президент Турции закричал: «Слава Украине!»

24 февраля 2022 года, в день вторжения российских войск на территорию Украины, Турция осудила военную агрессию России и подчеркнула, что ее действия — вопиющее нарушение международного права. И тем не менее именно стамбульский формат переговоров показал себя пока как наиболее эффективный. Даже после того, как 3 апреля стало известно о преступлениях в Буче, турецкий министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу призвал к продолжению российско-украинских переговоров — хотя отметил, что произошедшее делает их сложнее. Турецкая дипломатия призывает обе стороны к гибкости. Чавушоглу недавно сформулировал это так: «У Украины нет возможности выбирать между западом и востоком. Страны нашего региона должны уметь балансировать».

В турецком языке есть выражение Hem ziyaret, hem ticaret — чаще всего оно переводится как «убить двух зайцев», а буквально означает «и в гости сходить, и поторговать». Кажется, Турция сейчас активно реализует именно этот принцип в своей внешней политике, и это серьезно укрепит ее статус как региональной державы и лидера в регионе.