Айн Хансшмидт: цена Tallink занижена

Продолжение интервью с Айном Хансшмидтом: 

Какая, по вашему мнению, самая важная тема этого года?

В этом году мы трудимся во имя того, чтобы заставить работать все 346 миллионов евро, инвестированных в предприятия нашего концерна. В основном мы фокусируемся на повышении эффективности и предполагаем, что в следующие годы инвестируем более 100 миллионов. Сейчас мы готовим строительство торгового центра Tallink City, ведем переговоры с банками, строителями и клиентами.

Какие амбиции у Tallink?

Это серьезная североевропейская фирма с дивидендной политикой минимум на пять следующих лет, предусматривающей, что не менее половины прибыли пойдет на дивиденды, не менее чем два цента на акцию. Если инвесторы хотят инвестировать, то у Tallink есть ясная дивидендная политика. Мы считаем, что инвестиции, сделанные Tallink, должны начать зарабатывать деньги и платить акционерам дивиденды. Мы дадим знать, когда появятся возможности расширения.

Вы лично в данный момент удовлетворены ценой акции?

Не удовлетворен. Если быть совсем честным, то цена акции Tallink всегда была немного занижена. Это международное предприятие, одно из крупнейших предприятий Эстонии, одно из крупнейших морских судоходных предприятий Балтики. Рыночная стоимость предприятия всегда была ниже, чем его бухгалтерская стоимость. Это в некоторой мере свойственно восточноевропейским предприятиям. 70 процентов бизнеса Tallink – из Восточной Европы, Финляндии, Швеции и других мест, международных клиентов – порядка 10 процентов, и это постоянно растущий рынок. Если бухгалтерская стоимость Tallink составляет 1–2 евро на акцию, то сегодняшняя цена акции – 1,13 евро. По логике она должна быть выше. Когда основная деятельность в порядке, то, вероятно, что и цена акции скоро будет расти.

Почему вы с первым кораблем Tallink не уходите из Эстонии? В Эстонии хорошо делать бизнес?

Я считаю, что наше общество помогло успешному бизнесу, и поэтому мы должны обществу что-то вернуть. Этой весной я встречался в одном из итальянских ресторанов Таллинна с одним итальянцем, бывшим инвестиционным банкиром, который в 2007 году оказался в разных кризисах, из-за чего ему в Лондоне и Риме больше нечего было делать. Инвестиционным банкиром он был очень аналитичным и размышлял о том, в какую страну пойти. Он основательно проанализировал все государства Европейского Союза, и Эстония оказалась в первой тройке стран. Он сам никогда в Эстонии не бывал,  живет в Эстонии до сих пор, вполне удовлетворен и говорит, что для жизни Эстония является одной из лучших стран Европы.

Хвалите ли вы нашу экономическую среду?

Разумеется. Конечно, я могу много чего покритиковать, но в общем и целом я удовлетворен. Успех кроется в деталях. Эту экономическую среду можно очень быстро проиграть. Эта простота есть та гениальность, которая ведет Эстонию вперед.

Но могло бы быть еще лучше. Эстония могла бы быть Сингапуром среди Северных стран. Но зачем жаловаться, особенно если экономика растет.

Как вы считаете, сколько продлится рост экономики?

В данный момент больше всего на это влияет политика Европейского Центрального банка, программа скупки имущества. Сейчас скупается имущества на сумму порядка 60 миллиардов в месяц. Бюджет Эстонии – 10 миллиардов. Когда программа скупки имущества закончится, я никакого кризиса в ближайшие три года не вижу, если очень серьезно не займутся криптовалютой и не потеряют много денег.

Но видите ли вы продолжение такого мощного роста?

В следующем году определенно да. Определенно. По меньшей мере для наших предприятий мы стараемся строить планы роста так, чтобы они выросли на 5–10 процентов. Я считаю, что если все предприятия составят такие планы, то вырастет весь ВВП. Если удельный вес публичного сектора слишком увеличится, я полагаю, что в какой-то момент это станет проблемой для эстонского государства.

                                                                                                                         

Вы сказали, что Эстония могла бы быть Сингапуром Северных стран. Что вы под этим подразумеваете?

Эстония могла бы стать, как Сингапур, – свободным от коррупции государством, специализирующемся на экспорте услуг образования и здравоохранения. Это высокотехнологичное государство. Сингапур – хороший пример страны, где не очень много природных ресурсов. Они закупают сырье, придают ему добавленную стоимость за счет высоких технологий и от этого выигрывают.  Эстония – такая же по размеру, и у нас тоже немного природных ресурсов. Мы относительно маленькие и могли бы тоже начать экспортировать знания. Многие эстонцы работают в Финляндии и Англии. Я недавно был в Японии, где также несколько сотен эстонских рабочих трудятся в секторе кораблестроения. Мы не должны этих людей посылать работать куда-то еще, а могли бы оказывать эти услуги дома.

Тогда какая наша самая большая возможность?

В данный момент наша самая большая возможность – максимально простая экономическая среда, где налоговое законодательство очень простое и понятное. Когда налоговая среда долгое время остается простой и понятной, то все больше инвесторов хотят сюда прийти. Вторая возможность – это законодательство. Оно должно быть простым, ясным и до конца прописанным, чтобы не давать адвокатам возможность спорить. Если в экономике возникает какая-то проблема, она прописывается в законах, и все встает на свои места. Среда очень важна. Я считаю, что большая возможность – это экспорт услуг здравоохранения. Если посмотреть, сколько умных врачей уехали работать в Финляндию, мы могли бы привезти сюда всех этих клиентов и здесь им оказывать эту услугу, чтобы врачам не пришлось уезжать. Если мы хотим быть, как Сингапур, и обеспечить дальнейший рост экономики, то правительство должно опять начать приватизировать государственные предприятия. Время сейчас хорошее, эти предприятия стоит продавать. Если времена станут тяжелее, государству стоит купить их обратно. Государство получает много денег, с другой стороны, предприятия обретают новое дыхание. Государственные предприятия нужно приватизировать или вывести на биржу.

Что вы думаете о государственном плане инвестирования? Вы сами из Хаапсалу, построим железную дорогу до Хаапсалу?

Железная дорога и другое строительство должны быть все-таки экономически обоснованы, это не может быть политическим решением. Это должно экономически окупаться. Самая большая опасность для эстонского государства в том, что деньги в бюджет поступают очень легко и хорошо и их могут начать слишком легко расходовать. Эстонское государство ужасно много инвестировало в разные места, не учитывая то, вернутся ли эти деньги. Важнее, по моему мнению, сейчас все-таки построить четырехполосную дорогу Таллин – Пярну – Иккла, а также Таллинн – Тарту и Таллинн – Нарва, чем железную дорогу, которая экономически не окупится, просто чтобы получить голоса на выборах.

 

А перестройка Горхолла в конференц-центр?

В любом случае конференц-центр в Таллинне эстонскому государству нужен. Бизнес-туристы – один из лучших сегментов туризма. Это сейчас хорошо видно в рамках председательства Эстонии в Европейском Союзе. Сейчас сюда приезжает много бизнес-клиентов. И если они сейчас, приезжая сюда, увидят, что Таллинн и Эстония все-таки относительно безопасные, то, может быть, они вернутся с семьями. В любом случае наличие такого конференц-центра нужно, и было бы хорошо, если бы он был в центре Таллинна, чтобы люди могли при посещении конференции погулять в городе.

 

Нужно ли нам еще что-нибудь подобное?

Конференц-центр точно нужен, надо также развивать инфраструктуру. Необратимый процесс, в котором эстонское государство могло бы подставить плечо, – это Таллинн- Хельсинки. Эти города становятся все ближе друг другу отчасти благодаря Tallink. И если в Хельсинки живут 50 тысяч эстонцев, то государство могло бы построить им в Хельсинки эстоноязыную школу или другое культурное учреждение, чтобы этих эстонцев больше интегрировать в Эстонию.  Ясно то, что Таллинн и Хельсинки становятся все ближе друг к другу. 

 

Вы считаете, что налоговую политику можно было бы реорганизовать?

Если сейчас налоги в бюджет поступают очень легко, то не надо с легкой руки налоги поднимать. Если предприниматели составляют бизнес-планы и каждую пару лет поднимаются или изменяются налоги, то эти бизнес-планы не выдерживают, и легко наступает кризис. Если в налогах что-то менять, то это должен быть более долгосрочный процесс и больше обсуждений. Сейчас ясно видно, что удельный вес публичного сектора в ВВП Эстонии слишком высокий и он постоянно растет.

 

Что придало бы экономике Эстонии толчок?

На повестке дня могла бы быть приватизация государственных предприятий. Времена же хорошие. Когда времена хорошие, тогда можно выходить. Тогда строит продавать. А когда времена плохие, стоит покупать обратно.

 

Какие государственные предприятия представляют для вас интерес?

Нет, я это не рассматривал.

 

Какой могла бы быть наша пенсионная система?

Важно то, чтобы она была долгосрочной. Если в 2000-х годах запустили эту систему, то эта система должна проработать 50, даже 100 лет. Тогда она начнет давать эффект. Если начать ее менять каждые 10 лет, до того как я уйду на пенсию, это очень глупый ход. В те времена, когда начали внедрять эту систему, я был исполнительным директором Uhispank. Тогда мы думали, что на самом деле в будущем именно эти пенсионные фонды могу стать основой эстонской экономики. Но ошибку сделали в том, что эстонские пенсионные фонды инвестируют по всему миру, и тогда ты так много не зарабатываешь.  Например, поляки и турки инвестировали в собственную экономику, это ее поднимало, и их пенсионные фонды имели самую высокую доходность. Собранные эстонцами деньги могли бы работать в интересах эстонской экономики. Как у финнов или шведов, у которых, конечно, больше нет закона о том, что они должны инвестировать в экономику Финляндии, но они все равно это делают из патриотизма.  Наши пенсионные фонды инвестируют в эстонскую экономику какие-то проценты. Этот процент мог бы быть больше. И эти пенсионные фонды тоже могли бы быть больше. Сбережения эстонцев могли бы пойти на развитие эстонской экономики.

 

Жесткая позиция IRL заключается в том, чтобы не делать квоту на иностранную рабочую силу более гибкой. Если не будет достигнута договоренность по увеличению квоты, то, по словам министра Кадри Симсон (Kadri Simson), какие-то сектора придется просто вывести из-под квоты. Какова ваша позиция?

Мы должны внедрять больше высокотехнологических решений, но для этого мы должны привлекать американцев, японцев. Эстония – относительно маленькая страна, и мы все-таки должны быть международными, если хотим поднять свой уровень жизни. Естественно, нам стоит привезти низкооплачиваемую рабочую силу, у этого быстрый эффект, но в общей картине ты все равно проиграешь, если не перейдешь на высокотехнологические решения. В экономику квот я особо не верю, введение сумасшедших квот все-таки может стать проблемой.

 

Состав правительства на сегодняшний день – что хорошо и что плохо?

(Смеется) Что касается теперешнего правительства, то мы с Eesti Gaas от него так пострадали, что я не стану даже оценивать эти вещи. Мы сделали большие инвестиции, выкупили Газпром, Fortum, а после этого в Эстонии подняли налоги, уменьшив рынок. Может быть, я немного излишне критичен. (Смеется)

 

Вас съедает горе?

Ты же не можешь горевать, ты должен идти дальше и продолжать работать. Мы ищем варианты, работа идет. Когда мы инвестировали в сектор энергетики, то для меня было сюрпризом, что в секторе энергетики нет рыночной экономики. Я ожидал, что это очень регламентированная экономика. У энергетического сектора очень положительное будущее. Если посмотреть, что будет с миром к 2050 году, становится ясно, что происходит урбанизация. Это несет с собой рост экономики.  И для этого нужна энергия. Потребность в  энергии к 2050 году возрастет на 200–300 процентов. Поэтому мы инвестируем в энергетический сектор. Среда такова, что в него стоит инвестировать. Очень важной частью эстонской экономики является именно энергетический сектор, все говорят о низких зарплатах и рабочей силе, но с этим мы в международной конкуренции не пробьемся. Мы пробьемся с высокими технологиями и мы должны пересмотреть базу расходов и себестоимость. Проблема Эстонии – в слишком высокой цене энергии, потому что наша энергетическая политика однобока. Энергетическая политика должна быть намного более разносторонней, мы должны использовать разные источники энергии. Газ – это один источник, который нужно использовать. Наш сосед – Россия. И у нас много газа. Нужно пытаться вести с ними диалог, как финны. Мы должны стараться ладить с ними и делать бизнес, добавлять ему стоимость и продавать дальше. Энергетическая политика очень сильно связана с решениями высоких чиновников в министерствах, в данный момент вся рыночная экономика основывается на том, кто получит от Европейского Союза больше помощи и кто получит именно тот закон, который выгоден его фирме. Если в судоходстве запускаешь новый корабль, а в отельном бизнесе строишь новый отель и предлагаешь на рынке свои услуги, то в энергетическом секторе нужно сначала ходить с протянутой рукой, вдруг нас поддержат, тогда мы будем продавать энергию, хотя мы находимся на таком месте, что свободно могли бы хорошо продавать энергию. Я считаю, что в долгосрочной перспективе рыночная экономика вернется и в сектор энергетики. Сейчас весь сектор энергетики ориентирован на отдельные группы интересов. Если посмотреть директивы Европейского Союза, то энергетика должна становиться более разносторонней, а участие государства уменьшаться.

 

Может ли в Эстонии быть место для совершенно новой партии?

О политике я не знаю ничего. Я точно пойду выбирать. Но политические дела я не могу комментировать. Но я думаю, что всегда есть место. Конкуренция придает жизни.

 

Два известных предпринимателя пошли в политику. Какие мысли у вас это вызывает?

У меня таких мыслей нет. Политика – дело нелегкое, там сложно пробиться. В данный момент я так занят своими делами, что в политику идти не хочу. Когда-то даже кто-то сказал, что если хочешь быть успешным в бизнесе, держись подальше от политики.

 

За кого пойдете голосовать?

Это же тайна!

 

Жизнеспособен ли туннель Тальсинки (Talsinki )?

Не думаю, что в ближайшие пару десятков лет. Когда открыли туннель между Англией и Францией, он несколько раз банкротился, и корабельные фирмы не исчезли.

 

С финансовой точки зрения является туннель Тальсинки хорошей инвестицией или нет?

Это неразумно. Точно неразумно. Если Европейский Союз даст деньги, чтобы провести исследования, строить этот туннель или нет, и кто-то получит за них 5 миллионов, то об этом можно сильно пошуметь. В данный момент я считаю, что туннель Тальсинки неразумен.

А RailBaltic?

Я считаю, что RailBaltic имеет смысл. Товарооборот между Северной и Южной Европой постоянно растет. Это в любом случае разумно. Это точно один из промоутеров, который заставит двигаться эстонскую экономику. Если есть хорошая инфраструктура, товарообмен тоже увеличивается. И хорошо было бы за 45 минут добираться из Пярну в Таллинн.

А Hyperloop? Имеет ли он смысл?

На самом деле это очень интересная мысль. Посмотрим и подождем, смогут ли это где-нибудь запустить.

Вы передали участие в своих фирмах также членам своей семьи. Ваша дочь или сын когда-нибудь возьмут управление вашими фирмами?

Я думаю, что они сами решат. В такое рабство сам бы я не хотел их ставить. Они все-таки должны сами быть активными. Они такие и есть.

Вы их привлекаете?

Конечно. У молодых свое упорство и цели. Я стараюсь поддерживать их столько, сколько могу. Каждый выбирает свой путь сам. Я своими детьми очень доволен.

 

Как долго вас еще будет напрягать предпринимательство? Когда вы отойдете от дел и будете отдыхать?

В данный момент сказать еще не могу. Моя жизнь находится в равновесии. Я интересуюсь гольфом, а это значит, что надо 4–5 часов быть на природе. Если только отдыхать, то становится скучно, и если только работать, тоже становится скучно.

Почему вы идете выступать на Ariplaan?

Я считаю, что Ariplaan – очень хорошая конференция для того, чтобы поговорить о бизнес-плане на следующий год. Если слушать других людей, то очень хорошо видно, что люди делают и как заставить экономику расти. Это хорошо, когда разные предприниматели излагают, что они будут делать в следующем году, – поднимутся ли интрессы, снизятся ли интрессы, какие есть опасные моменты. Хорошо, что кто-то проводит такое мероприятие, которое охватывает многих предпринимателей. Политики тоже могли бы взять и целый день послушать. Я всегда приходил на целый день. Сейчас я бы хотел сказать, что если кто-то хочет выйти из бизнеса, то теперь для этого идеальное время. В мире так много денег и фондов. Через три или четыре года сделать это будет невозможно. 

В этом году впервые за много лет на сцене снова премьер-министр. У вас есть возможность задать ему один вопрос.

Если сейчас у государства дела идут хорошо, не было бы разумным подумать о том, чтобы вывести государственные предприятия на биржу, приватизировать? Если у государство дела пойдут хуже, тогда купить обратно. Если очень много денег инвестировать в такие сектора, в которых нет отдачи, что будет в будущем? Если деньги приходят очень легко, как избежать того, чтобы они с легкостью не расходовались? Бизнесы должны быть устойчивыми в долгосрочной перспективе. Эстонское государство тоже должно быть устойчиво. Во-вторых, спрашиваю, не время ли по примеру финнов вести больше диалога с Россией. Почему мы не можем быть посредниками между восточной и западной культурами? Попытаться направить эту большую страну. С соседями все-таки надо быть в хороших отношениях.

Autor: Марили Нийдумаа